Чарльз приблизился к Эшли и поцеловал её. Он стянул с неё платье и ухмыльнулся. На ней не было нижнего белья. Чёрт. Он забыл, как дышать. Мысли в голове перемешались, будто алкоголь только сейчас на него подействовал. Нет. Пьянил не алкоголь… Её бледная кожа покрылась мурашками. Она легла на кровать. Чарльз медленно подошёл к ней, избавившись от футболки.

– Ты знала, что всё так получится?

– Предполагала. – легко бросила она. Её взгляд был игривый и томный одновременно. Она взяла тонкую прядь своих волос и в улыбке зажала её зубами.

– Пора перестать называть тебя ангелочком. – сказал Чарльз, проведя рукой от щиколотки до бёдер девушки.

Он поцеловал её в живот. Чуть выше. Выше. Шею. Она выгибалась, задерживая дыхание. Она была так рядом. Он слышал стук её сердца, ощущал тепло тела. Когда Чарльз хотел поцеловать её в губы, Эшли взяла его лицо в руки:

– Называй меня ангелочком, пожалуйста.

– Тебе же не нравилось. – ухмыльнулся Чарльз. Он видел, что девушка уже хотела почувствовать его губы на своих, но он не спешил.

– Нравится. – обеспокоенно прошептала Эшли и подалась вперёд, но Чарльз отвернулся. Ему хотелось дразнить её. Хотелось смотреть, как она роптала и начинала злиться. – Кинг, так нечестно. – обиженно и громко сказала она. – Ты всю неделю со мной не разговаривал, а сейчас… – не дав ей договорить, Чарльз поцеловал девушку. Она запустила свои ладони ему в волосы и медленно потянула их.

– Прости, ангелочек.

Чарльз приник к Эшли, и она вскрикнула, сильно потянув парня за волосы. Её руки переместились к нему на спину, и она стала царапать его. Парень закрыл глаза, а когда открыл, встретился с ней взглядом. В её глазах стояли слёзы. Она смотрела на него с искренностью, нежностью, как не смотрел на него никто и никогда. В них виднелась тихая тоска, тёплая грусть и свет…

***

Рано утром громко зазвенел будильник, и Чарльз быстро его выключил, испугавшись, что разбудил Эшли. Но та не шелохнулась. Спала крепким сном, нахмурив брови. Блондин хотел поцеловать девушку, но остановился, сочтя такой жест слишком клишированным.

Чарльз принял холодный душ, как всегда занялся уходом, проигнорировав только выпрямление волос, глазами пробежался по домашке и отложил её, не заметив в ней ничего трудного и важного. Он хотел начать готовить завтрак, но вспомнил о самом главном компоненте и решил повременить. Вместо этого он пошёл в магазин. И парень опять подумал, что было бы славно, если бы у него была собака. Большая. Доберман. Интересно, а какие породы нравились Эшли?

Чарльз представил, что было бы идеально, если у него был бы пёс-доберман по имени Геральт, а у Эшли шарпей – Золтан. И были бы их псы друзьями, как в Ведьмаке. И они вместе выгуливали бы их. Крутые художницы часто рисовали хуманизации[3]. А Чарльз только что придумал догизацию персонажей Ведьмака.

Он быстро расплатился на кассе и вышел на улицу. Снова шёл снег. На улице почти никого не было, зато гудели машины. Чарльз вошёл в квартиру и понял, что Эшли проснулась.

Из кухни доносился запах жареного и звук трескающегося масла. Из колонки громко играли песни Тейлор Свифт. Что эта девушка сделала с его квартирой, пока его не было? Эта колонка ещё ни разу не проигрывала попсу. Её время пришло… Чарльз вошёл на кухню.

– Я думала, ты сбежал. – улыбнулась она.

– Со своей же квартиры? – выгнул бровь Чарльз, оставляя на столе банку кофе и кексы. Он подошёл к Эшли и обнял со спины. Поцеловал её в шею и забрал из рук лопатку. – На моей кухне ты больше не готовишь. – спокойно сказал он, когда увидел гору грязной посуды в раковине, крошки, рассыпанную муку, тесто на столешнице. И всё это ради шести панкейков… – Иди мой руки, садись за стол. Я всё сам сделаю.