– Что же в них особенного?

– NPC не может причинить игроку боль. А вот я им могу, – ее глаза блеснули. – Они не предадут, не навредят, не обманут. Просто технически не могут этого сделать.

Мы помолчали.

– Ты их вообще не выпускаешь? – уточнила я.

– Не выпускаю, – холодно отрезала подруга.

– Они там добровольно?

Люда усмехнулась.

– А кто их спрашивать будет? Это же не настоящие люди. Просто игровые программы. В реальной жизни такие мужики на меня и не взглянули бы. Здесь ты можешь влиять на отношение NPC к тебе. Если, например, к тебе пристает какой-нибудь неприятный чувак, ты можешь просто отказаться от взаимодействия, и он сразу отвалит. Если тебе кто-то нравится, ты можешь сделать так, что ты ему тоже понравишься. Можешь заставить его быть с тобой. Да и вообще что угодно можешь делать. Осуждаешь меня, знаю, – она улыбнулась. – Ты у нас гуманист.

– Я не осуждаю. Дело твое. Это же игра, – я пожала плечами.

Я знала, что Люда мне не верит. Подруга тоже знала, что я это знаю. Она продолжила:

– Здесь можно все. Это рай для гедониста. Тут можно бесконечно есть и не толстеть. Можно наесться, сбросить чувство сытости и снова есть. Алкоголь не дает похмелья. Ни за что не будет наказания. Для многих игра – убежище во времени и пространстве, куда можно спрятаться от обычной жизни и делать все что угодно. Я знаю одного мужика. В реальности он скучный клерк-семьянин, а здесь отрывается: участвует в оргиях, маньячит, убивает людей в подворотнях.

– Как-то чересчур, – поморщилась я.

– NPC ничего не чувствуют, – Люда пожала плечами.

– Это точно? Они сами тебе так сказали?

– Стопудово, – сказала Люда. – Конечно, они будут орать и сопротивляться, но это только для реалистичности. Они же ненастоящие. Это как грохнуть монстра в компьютерной игре. Не переживай, ни ада, ни тюрьмы, ни перерождения в камень за это не будет. А если ты убьешь тут персонажа, за которым стоит игрок, так он же все равно не настоящий, это его виртуальная копия – он, конечно, испытает некоторый дискомфорт и потеряет одну жизнь, но после этого просто вернется в реальный мир, а потом снова зайдет в игру. Умрет только его цифровой двойник. Это почти не больно и не страшно. Ну в смысле страшно, потому что, как и в любой игре, ты проникаешь в персонажа, ассоциируешь себя с ним и все такое. Но это же не по-настоящему. Реальная жизнь там, а здесь можно делать что угодно. Так что развлекайся, детка.

– Как скажешь. А если умираешь в игре, что тогда? Выкидывает в реальность, а потом просто возвращаешься сюда?

– У каждого базово есть три жизни, они восполняемые, и можно набрать их про запас. Если умер, но жизни еще остались, просто заходишь опять. Но если потеряешь все жизни и умрешь, тогда тебя сотрут, и придется начинать игру заново. Вернуться, конечно, можно. Но, как ни старайся, это все равно уже будет немного другой персонаж. Внутри-то это по-прежнему будешь ты, но твой двойник в игре изменится. И все имущество потеряешь. А вообще, чтобы тут умереть, это надо очень постараться. Жизни легко восполняются. Лучше прикупить побольше и всегда с собой таскать.

У меня оставался последний вопрос, связанный с кенами. В реальной жизни у Люды был бойфренд, Олег.

– Но как же Олег?

– Мы же в игре, – Люда изумилась моей тупости. – Это не измена. Ничего страшного. Не считается.

– А он в курсе?

– А зачем ему об этом знать? Это все равно что смотреть порно. Он его, кстати, смотрит, и я ничего не имею против.

– По-моему, это не то же самое… – начала я, но не стала продолжать – мы вернулись к пухлому дивану, где по-прежнему тусовался Космотабор. Точнее, только его часть. Неон по-прежнему сидел, уткнувшись в ноутбук, а Сифарен разглядывала зависшую в воздухе карту местности.