– На сегодня – достаточно!

– Михалыч! Посмотрите – Лайма заснула! В это время она спала только в раннем детстве… – Айлин села и протянула руку Софонову.

Они поужинали вдвоём прямо в кабинете. После Софонов попросил подвести его до автобусной остановки, поскольку на следующий день у него было намечено несколько встреч с клиентами.

– Пока моя миссия закончена, Айлин, – спокойно сообщил он хозяйке. – Вам не стоит волноваться. У Рафаэля достаточно сложная программа, он будет контактировать и с вами, и с Лаймой. Даже с прислугой. Как только заметите отклонение от нормального поведения робота – сразу сообщите мне. Тогда договоримся, что дальше надо предпринять. Постарайтесь ежедневно сообщайте мне, какое влияние оказывает Рафаэль на девушку. Если появится любой негатив, то, не мешкая, отключите робота с пульта. Сегодня же прочитайте короткую инструкцию, я всё в ней напечатал. Пульт с инструкцией передаю вам.

Айлин по мобильнику вызвала такси, затем открыла ящик стола и спросила:

– Михалыч! Посмотрите, в этом кейсе достаточно денег за услугу?

Софонов открыл лежащий в ящике небольшой кожаный чемоданчик и покачал головой:

– Может, я и долбанутый немного, но столько, уверяю, точно не заслужил. Милая Айлин! Мы поступим по-другому, – он взял одну пачку денег из кейса. – Этого за работу вполне достаточно. Если всё будет идти, как задумано, если ваша дочь начнёт поправляться, то вы ежемесячно будете перечислять мне на банковскую карту десять тысяч рублей – до полного выздоровления Лаймы. Номер карты я записал на оставленной вам инструкции.

* * *

Софонов никому не рассказывал о больной девочке в Белёве, только чувак-программист как-то зашёл к нему домой и поинтересовался, помогла ли его программа, и обрадовался, узнав про результат. Дела в Белёве шли на удивление прекрасно. Лайма очень медленно, но верно начинала приходить в себя. Однажды Айлин попросила его на такси приехать и самому убедиться:

– Я заплачу таксисту, Михалыч! Приезжай! Это нужно увидеть самому, девочка вчера сама встала с кровати, пытается говорить. Видел бы ты глаза московского профессора Нефёдова! Я не выдержала и сообщила ему. Он приехал через три часа! Всё пытался объяснить происходящее, но, по-моему, сам запутался. Почему не можешь приехать? Милый друг! Не знаю, как тебя благодарить. И ты совсем напрасно заблокировал банковскую карту. Я от этого просто в отчаянии…

За осенью пришла зима, затем наступила весна, после – лето… Мировое время непрерывно старило окружающих Софонова людей, друзья уходили на вечный покой. Он перестал помогать людям ремонтировать вышедшие из строя вещи, отдал ключи от убогого помещения на рынке в руки «одноклассника» Васильева, через несколько месяцев поучаствовал в его похоронах. И сам потихоньку готовился покинуть белый свет. На днях Софонову стукнуло ровно восемьдесят и он отметил юбилей в одиночку, целый день рассматривая фотографии близких родственников. От спиртного Михалыч отказался очень давно, поэтому в восемь часов вечера находился в обычном состоянии «чист, как стёклышко!», когда в домофоне раздался неожиданный звонок.

– Вас слушают! – нетерпеливо буркнул он в микрофон, думая, что наверняка ошиблись номером квартиры. К нему уже много лет никто по вечерам не наведывался.

– Мне Михалыч нужен! – услышал Софонов неуверенный голос. Увидеть гостя было невозможно: видеокамера в домофоне давно испортилась, но никому до неё дела не было. – Я и есть Михалыч! Зайдёте?

– Если впустите…

Хозяин нажал кнопку, чтобы дверь в подъезде открылась. Этаж был второй, поэтому ждать пришлось недолго. Софонов раскрыл дверь квартиры и к нему вошла улыбающаяся ослепительная молодая женщина с полной кожаной сумкой. Ему стоило только немного приглядеться.