– Да, целительница… – спохватилась Айлин. – Я обязательно к ней сегодня доберусь. Везти ребёнка мне медики запретили, я попробую поговорить с Александрой Ивановной, всё объяснить, вот как вам. Возможно, она согласится поехать со мной, чтобы осмотреть Лайму на месте. По телефону мы с ней начали разговор, но условились вначале встретиться. Вот здесь – пониже вывески – той же белой краской выведено: мастер Михалыч. Это про вас?

Софонов кивнул головой:

– Про меня. Михалычем стали называть больше сорока лет назад.

– Так вы можете попробовать выполнить мою просьбу, Михалыч? – Айлин смотрела умоляющим взглядом.

– Отчего же не попробовать? Я в жизни что только не делал. Бывший мой начальник в ремонтном цехе так и сказал про меня: «Михалыч! Руки у тебя растут там, где и положено! Много ты ими добра людям принесёшь!» Часто меня премировал, любил хвалить при всех, в пример ставил. Жалко, что умер рано, хороший мужик был…

– Сколько возьмёте в виде аванса? Ведь что-то придётся купить: инструмент, металл какой-то.

– Мне, Айлин, много не нужно. Инструмента здесь и дома – полно всякого. И материалы имеются. И времени для работы – навалом, сами видите. Сомневаюсь я только, что игрушка дочке вашей поможет. Очень сомневаюсь! А вы деньги хотите тратить… Выйдет из этой затеи что-то путное, тогда и заплатите. Вот здесь запишите для меня свой телефон, я вам позвоню. Причём позвоню в любом случае: или сделал, или ничего не получилось. Это вас устроит? Ну, что вы прослезились? Может, мои руки по-другому расти стали и не получится нужный образец?

* * *

После ухода Айлин специалист Софонов крепко задумался, чем удивить больного, несмышлёного ребёнка, да так, чтобы ему захотелось с игрушкой поиграть? И не просто поиграть, а встать и поиграть! Он вспомнил, что Лайма наверняка уже ростом с него выросла. Вот только по-прежнему осталась несмышлёнышем…

Думал Михалыч с неделю, потом начал перебирать свои материалы. У него дома была забита кладовка всякими деталями, оставшимися при разборке разных вещей: телефонов, миксеров, кофемолок, мясорубок и всего прочего. Даже речевой аппарат от оригинальной старинной куклы где-то завалялся. Он решил использовать пару-тройку микродвигателей, чтобы с помощью батареек, либо аккумуляторов заставить игрушку вести себя, как живая. Для Михалыча задача была несложной. Тяжелее было придумать образ, хотелось его выполнить совсем непохожим на сегодняшние игрушки, купленные в магазине. Девочка – или девушка? – должна удивиться, взглянув на изделие. А взглянув – захотеть с ним повозиться, поиграть, встать для этого с постели…

Собрав через месяц своё изобретение и потратив ещё день на покраску и подбор нестандартного имени. Софонов вначале решил показать его сыну своего соседа по лестничной площадке Ваське. Тому, правда, было только семь лет, недавно в школу пошёл.

– Васёк! – позвал Софонов парня, увидев его с девчонкой на лавке перед подъездом. – Зайдёшь ко мне потом на минуту? Вопрос есть.

Тот зашёл, помахивая портфелем, в квартиру Софонова и уставился на большую, чуть ли не в полметра фигуру пластикового Рафаэля, установленного у стены перед проходом в зал. Свет выгодно падал на «живую» куклу. Михалыч сунул руку в карман и включил пульт, Рафаэль медленно переместился вдоль стены к Василию и сказал:

– Тебя звать Васей?

– Да… – оробел сосед.

– А меня – Рафаэль. Хочешь поиграть со мной?

Василия как ветром сдуло. Отец Васи вечером заявился к Софонову и предложил за «живого» Рафаэля две бутылки настоящего французского коньяка.

– Покажи, Михалыч! Васька мой так запал на твоего робота! Где он? Дай одним глазком взглянуть.