Сегодня стало совсем холодно. Окно уже начало покрываться льдом по краям. Если так пойдёт дальше, скоро все окна замёрзнут, и всякая связь с внешним миром прервётся окончательно. Тоненький слой снежной краски покроет холст стекла и отгородит две вселенные друг от друга.

Ольга услышала, как мать зовёт её. Она продолжала сидеть в надежде, что ничего срочного не случилось, и матери скоро надоест её звать: Ольге совершенно не хотелось отрывать взгляда от зелени потустороннего мира. Но мать всё звала и звала, и Ольге ничего не оставалось, как соскочить с подоконника, оставив после себя только отпечатки лба и левой ладони на холодном стекле.

Раиса с самого утра была не в настроении. Как говорится, встала не с той ноги, хотя какая нога была для неё той самой – загадка. Вчерашний день был катастрофическим: все вокруг только и думали, как его испоганить, и у них это успешно выходило. Даже дочь! Ах, на Ольгу Раиса сетовала больше всего. Понятно – муж, от него она уже давно ничего хорошего не ждёт, он будто для того только и существует, чтобы портить ей жизнь. Про соседей и говорить нечего: этим за радость насладиться чужим несчастьем. Со свекровью тоже всё понятно, на то она и свекровь, чтобы кровь её пить. Все они заодно, все хотят её изжить. Но от дочери Раиса такой подлости не ожидала: так её подставить! Вся в отца, негодяйка. Ещё и с этим мальчишкой соседским связалась. Да, всё началось с того момента, как она к этому затворнику начала ходить. Чем они там только с этим умником занимаются. Нужно прервать эту порочную связь. Обязательно, непременно. Кто знает, какими пакостями они занимаются. Да, нужно запретить им общаться. Но как это сделать? Девчонка-то непослушная егоза, только наперекор пойдёт, если прямо запретить, а целый день она за ней следить не может. Но об этом Раиса решила подумать позже. Сейчас были дела поважнее: Раиса всё утро думала, как наказать глупую девчонку за непослушание. Целое утро у неё ушло на эти размышления. Пока наконец на неё не снизошло озарение: раз девчонка напортачила с пирожками, пусть она новые и приготовит. Пусть узнает, как это тяжело, какой это нелёгкий труд. И так её распустила, слишком много воли дала, оттого и все беды, нужно было держать её в ежовых рукавицах. Ничего, она ей покажет. Она всем покажет. Думают, можно над ней издеваться, думают, можно её унижать, оскорблять. Он покажет свои зубы, всем им.

Раиса позвала дочь: раз, другой, третий… Вскоре девчонка явилась, явно выражая недовольство. Это ещё больше взбесило мать, и она сразу же перешла на повышенные тона. Но Ольга на удивление спокойно приняла наказание, даже как будто заинтересовано, что насторожило Раису, и она не получила полного удовлетворения от воплощения наказания в жизнь.

А Ольга и вправду была заинтересована. Отчего-то ей полюбились матушкины пирожки и ей хотелось научиться их готовить. И непросто научиться ради того, чтобы уметь – Ольге хотелось, чтобы именно мать её этому научила, дочь хотела что-то перенять от неё, и таким образом почувствовать родство или хотя бы родственность. Ольге казалось, что так может найтись давно потерянная связь: возможно, за общим делом они смогут прийти к пониманию друг друга, хоть немного сблизиться.

Но никто из них не получил желаемого. Мать, как ни ворчала и ни ругалась, не почувствовала удовлетворения от наказания. А дочь, хоть и научилась печь пирожки, но толи из-за пассивно-агрессивной (а то и активно-агрессивной) атмосферы, толи по другим причина, так и не смогла почувствовать никакой связи. И даже включенная печь не смогла растопить лёд родственных сердец. Только ближе к концу наказания, когда мать просто-напросто устала сердиться и немного смягчилась, как будто промелькнула искорка былой нежности, как это было в далёком детстве. Но момент уже был беспощадно упущен. Каково это чувствовать себя сиротой при живых родителях? Каково это чувствовать себя бездетным при живом ребёнке? У одиночества много воплощений. И эти – одни из самых ужасных. Хотя многие могут и не согласиться и назовут своё собственное воплощение одиночества самым ужасающим.