– Заходите. Но если вы принесёте беду, ответите за это.

Они вошли в центральный дом, где их встретила женщина средних лет с добрыми глазами. Она представилась как Аграфена, хозяйка хутора, и сразу же начала расспрашивать, откуда они пришли и что их привело.

– Мы издалека, – сказала Тоня, глядя в пол. – Я… я искала место, где можно найти работу.

Аграфена понимающе кивнула. Она сразу заметила усталость в лице девушки и предложила им сесть за стол. На столе стояли простые, но сытные блюда: чёрный хлеб, горячая каша и солёные огурцы.

– Ешьте, пока тёплое, – сказала она, наполняя их кружки горячим чаем. – Лес зимой – не место для таких, как вы.

Позже вечером, когда еда была съедена, и тепло очага начинало расслаблять, Василий рассказал немного о себе. Он не вдавался в детали, но сказал, что знает эти леса, потому что уже несколько лет живёт вдалеке от деревень. Аграфена, похоже, не была удивлена. В её глазах мелькнуло что-то, что Тоня не смогла распознать – сочувствие или настороженность.

– А ты, девонька? – спросила Аграфена, повернувшись к Тоне. – Откуда ты и куда направляешься?

Тоня на мгновение замялась. Она понимала, что её история могла вызвать вопросы, но решила быть честной.

– Я из деревни недалеко от Иркутска. У меня больше нет дома. Я ушла… потому что больше не могла там оставаться.

Аграфена кивнула, не задавая лишних вопросов.

– Здесь люди разные, – сказала она после паузы. – Кто-то просто живёт, а кто-то скрывается. Но если ты хочешь остаться, тебе придётся доказать, что ты можешь быть полезной.

На следующий день Тоня начала помогать по хозяйству. Ей поручили работу на кухне: чистить овощи, разогревать воду и готовить простые блюда. Она старалась делать всё как можно лучше, но чувствовала, что за ней наблюдают. Хутор был маленьким, и новости о новых лицах распространялись быстро. Люди смотрели на неё с любопытством, но без открытой враждебности.

Василий, напротив, почти не привлекал внимания. Он помогал носить дрова, чинить заборы и ловко справлялся с любыми физическими задачами. Тоня заметила, что он не искал общения, но при этом не избегал людей. Его спокойствие действовало на неё успокаивающе.

Однако не все жители хутора были рады их появлению. Один из мужчин, по имени Степан, был настроен подозрительно. Он был крепким, высоким, с громким голосом, который раздавался по всему хутору.

– Мы не можем просто пускать всех подряд, – сказал он Аграфене, когда та упомянула, что Тоня может остаться. – Мы и так едва справляемся.

– Они помогают, – спокойно ответила Аграфена. – Тоня уже взялась за кухню, а Василий – за дрова. Пока они полезны, они остаются.

Но Тоня чувствовала, что Степан не оставит их в покое. Его взгляд всегда был тяжёлым, когда он смотрел на неё, и она старалась избегать его.

Их прошлое остаётся тайной для большинства жителей, но тени подозрений начинают сгущаться. Хутор становится не только убежищем, но и местом новых испытаний.

Луна едва пробивалась через плотный слой облаков, оставляя хутор в полумраке. Казалось, ночь сжимала это место в своих ледяных объятиях, обостряя каждое шорох и вздох. Тоня сидела у маленького окна, смотря на покрытые инеем поля за забором. Её мысли путались: прошлое, от которого она пыталась сбежать, и настоящее, которое казалось слишком хрупким, чтобы на него опереться.

Тоня проснулась раньше всех. Комната, где её поселили, была крошечной, с одной кроватью и деревянным столиком, но для неё это казалось роскошью после ночей в лесу. Тоня зажгла маленькую свечу, оглядывая стены, на которых висели старые вышивки. В этой комнате явно жила женщина – может, дочь Аграфены или кто-то из её родственников.