Они продолжили путь, обходя глубокие сугробы и пробираясь через узкие тропы между деревьями. Василий шёл уверенно, словно лес был его домом. Тоня старалась не отставать, хотя её ноги начинали болеть от усталости.

По мере того как они углублялись в лес, Тоня не могла не вспоминать свой дом. Её детство было тяжёлым, но в то же время простым. Она росла среди полей и лесов, где каждый день был наполнен трудом. Отец часто говорил ей, что самое важное в жизни – это умение работать. "Труд сделает тебя свободной," – говорил он, хотя сама Тоня никогда не понимала, как это связано со свободой.

Её мать была совсем другой. Она верила в силу молитвы и тихой смиренности. "Господь всё видит," – часто повторяла она, даже когда в доме не было хлеба, а на улице лютовал мороз. Тоня пыталась следовать её примеру, но со временем она поняла, что вера не может согреть дом или накормить семью.

Её брак с Никитой был продиктован необходимостью. Он был старше её на десять лет и имел своё хозяйство. Её мать считала, что такой союз будет для неё спасением. Но Никита оказался человеком грубым, с тяжёлой рукой и холодным сердцем. Когда он начал пить, жизнь превратилась в нескончаемый кошмар. Именно тогда она решила уйти.

Когда солнце начало опускаться за горизонт, они вышли на небольшую поляну. Василий остановился и поднял руку, указывая на следы в снегу.

– Волки, – тихо сказал он, глядя на отпечатки лап. – Недавно прошли.

Тоня почувствовала, как её сердце сжалось. Волки. Она слышала истории о том, как они нападают на людей, особенно зимой, когда голод толкает их на риск. Василий быстро осмотрелся и махнул ей рукой.

– Нужно поторопиться. Они могут вернуться.

Тоня попыталась ускорить шаг, но её ноги предательски дрожали от страха. Василий шёл впереди, постоянно оглядываясь, словно ожидая нападения. Когда до хутора оставалось всего несколько километров, вдалеке раздался вой. Холодный, пронзительный, он словно прорезал воздух.

– Беги, – сказал Василий коротко, толкнув её вперёд. – Я прикрою.

Она замерла, не зная, что делать, но он уже достал нож, готовясь к возможной схватке.

Вой волков постепенно стих, растворяясь в холодном воздухе. Тоня бежала, как могла, не оглядываясь. Сердце бешено колотилось, ноги дрожали, но впереди она видела огни – едва заметные, мерцающие в вечернем сумраке. Это был хутор. Наконец-то.

Василий шёл следом, быстрыми шагами догоняя её. Он почти не говорил, его лицо оставалось спокойным, но Тоня видела, что он напряжён. Костёр, разожжённый ими ночью, остался далеко позади, как и следы волков, которые, казалось, кружили вокруг.

– Почти пришли, – коротко сказал Василий, указывая на мерцающий свет.

Хутор, к которому они направлялись, оказался меньше, чем она ожидала. Это было несколько деревянных домов, окружённых плотным забором. Казалось, что сам хутор был живым существом, прячась от леса, как будто он тоже боялся этих холодных и тёмных ночей.

Они подошли к массивным деревянным воротам, укреплённым железными полосами. Василий постучал три раза, и через некоторое время раздался грубый голос:

– Кто там?

– Путники, – ответил Василий, не поднимая голоса.

Ворота открылись со скрипом, и перед ними появился высокий мужчина с густой бородой и проницательными глазами. Его лицо было покрыто шрамами, но его выражение не выдавало угрозы.

– Холодный вечер, чтобы быть в лесу, – сказал он, пристально глядя на Василия. – Зачем пришли?

– Нам нужен ночлег, – спокойно ответил Василий. – Мы не причиняем вреда.

Мужчина оглядел Тоню с головы до ног, задержав взгляд на её обветренном лице и потрёпанной одежде. Затем он отступил в сторону, жестом приглашая их войти.