Про свиней особо сказать надо. Это только на картинках они такие розовые и нежные, а в реальности этих самых свиней тьма сортов и видов, и некоторые из них выглядят весьма устрашающе, я уже не говорю про «мальчиков». Этих за год-полтора до двухсот килограмм раскормить можно. Выглядят они очень внушительно. Чёрные, здоровые, то ли хрюкают, то ли рычат – поди разбери.

Вот, а поутру, клиента будили ни свет – ни заря, давай, мол, в засаду – кабаны на жировку вышли. Тот, невыспавшийся, мало чего соображает, ещё и похмелье его точит, но, деваться некуда. Он встаёт, выпивает заботливо поданный рассол, одевается и идёт с местным в лесок. Сначал его поводят с пяток километров по округе, потом посадят «в засаду». Сидят они в кустах возле «кабаньей тропы», час проходит, полтора. «Охотник» уже клюёт носом, а «егерь» условленного часа ждёт.

И вот дальше начинается самая фишка. Наступает тот самый час, когда кабана «Мишку» или там «Пантелеймошку» выпускают «на тропу». Кабанчик, хоть и здоровенный, но кастрированный, нрава самого мирного, весело трюхает себе по известному ему маршруту, подбирая по пути кусочки чёрного хлеба, пропитанные чем-нибудь сладким. А наш охотничек уже заскучал, зевает, ему хочется поболтать, покурить и уже приходят мыслишки о том, что может зря он это всё затеял, может плюнуть на всё, да ехать домой… И тут вдруг на тебе! Из ельника, грозно топорща пятачок, вылезает огромная чёрная зверюга. Годовалый свин эдак на полтораста килограм. Подозрительно хрюкнув на сидящих в кустах людей, кабан чапает себе мимо. У «охотника» первую секунду шок. Потом он старается подавить в себе желание бежать далеко отсюда, и только в третий момент он судорожно пытается схватить ружьё, которое за ненадобностью уже успел прислонить к берёзке. И вот, наконец, оно в руках, приклад кое-как находит плечо. Выстрел. Как правило, мимо. Кабан замирает и с удивлением пялится на кусты. Второй, ба-бах! Третий! Дробь, расчитанная на уточку, как кипятком обдирает щетинистый бок «грозного вепря». Ужастный зверь издаёт не менее ужасное «Уи-и-и-и!!!» и бросается наутёк, в заросли, подальше от «меткого стрелка», домой, то есть в родной загончик, откуда был выпущен всего полчаса назад.

– Подранок, – сурово морщится «егерь», – Здоровый зверюга, жаль ушёл.

Всё. Охота окончена. «Охотник» дрожащими руками достаёт сигарету. Пытается прикурить. Потом с «егерем» они ещё с часок ходят по лесу ища следы крови. Обычно не находят. Но всё равно, у стрелка полные штаны радости и, конечно же, чувство, что в «следующий раз» обязательно повезёт.

Бизнес пошёл хорошо. Местные мужики с удовольствием нанимались к Илье разводить свиней и «ставить на маршрут». Единственно, что стройные ряды вепрей всё равно несли потери. Патроны не каждому удавалось подменить, да и порой нужно было, чтобы клиент оставался с добычей. Брали с них тоже прилично. В прейскурант входило и застолье, и банька, и услуги «егеря».

Далее об Илье. Наладив лоховскую охоту, он переключился уже на настоящую. В Московской и близлежащих областях, оказывается, немало мест, где есть зверьё. Илья сам увлёкся охотой по-взрослому. Ходил на волков с загонщиками. Параллельно привлекал к этому делу некоторых из нашего Фонда. Я уже говорил, что наши отношения как-то сразу не заладились. Ко мне Илья относился вроде бы ровно, но время от времени демонстрировал какую-то… не знаю, брезгливость, что ли. Не явно, а так, исподволь. Меня это поначалу не особо задевало, он мне был никто, не сват, не брат. Но как-то, на одном из собраний Альянса он дал себе волю чувствительно меня задеть. Выразился так… то ли бездельником, то ли маменькиным мальчиком меня назвал. Мол, он весь такой деятельный и вообще, неутомимый трудяга, а я диванный юноша, испорченный деньгами. Что-то в этом роде. Ещё не прямое оскорбление, но уже близко к вызову. И это меня задело сильнее. Потом прошло время, и собрались мы на охоту. На тетерева. Меня Лопатин Юрка потянул, он со мной тогда немного дружил, ну и с Ильёй тоже сходиться начал. Нас было пятеро на той охоте. Клим Борисович, Юрка, я и Илья со своей девушкой. Та тоже охотницей-рыболовкой оказалась. Илья, когда увидел, что я тоже пришёл, демонстративно скривился, но ничего не сказал. Перед выходом он долго и нудно объяснял нам правила охоты и стрельбы по тетереву. Что-то про тетёрку, про квохтание и ещё какую-то чушь. На меня он специально не смотрел, словно бы меня здесь и вовсе не было, поэтому я тоже к нему в рот не заглядывал. Встал себе в сторонке, вроде как плевать мне на то, что он говорит. Мне и правда, плевать было. Шарились мы по лесу долго, растянулись в цепочку, я с его девчонкой рядом оказался, ну перекинулись мы парой слов, что тут такого? А Илья шел, и взгляды косые на нас бросал. Меня это только радовало – пусть побесится, кто мне запретит с девушкой общаться, тем более она сама начала…