– Посмотрим, – угрожающе бросил ей вслед Зигфрид.

Нина остановилась, повернулась к нему лицом и произнесла ледяным тоном:

– Можешь убить меня – я не против, но не рассчитывай, что я буду играть в твои игры.

Нина не сдержалась и посмотрела на него в открытую, и взгляд ее ничего, кроме презрения, не отразил. Она ушла неслышной поступью тени, высоко подняв голову.

– Гордячка, – произнес Зигфрид, оставшись в одиночестве. – Вся в бабку. Таких только могила…

Он не успел договорить – в столовую вошел слуга и доложил, что прибыл военный министр. Зигфрид молча и неспешно поднялся, пытаясь понять, что за сила могла привести к нему Альфонсо Родригеса в такой поздний час. Канцлер не поощрял подобные визиты, об этом было всем известно. С тех пор, как покинул Небеса, Зигфрид запретил себе заниматься государственными делами в нерабочее время – жизнь в режиме «я к вашим услугам в любое время дня и ночи» вместе с Вэлом Лоу осталась там, а здесь он отстаивал за собой право на личное пространство и время.

Однако прогонять шестидесятилетнего генерала, нарушившего установленный порядок, Зигфрид не захотел по нескольким причинам. Во-первых, ему была нужна информация, которую от Паччоли он пока получить не смог – почему бы не попробовать использовать Родригеса в качестве такого источника, раз уж он сам сюда заявился. Во-вторых, министр был одним из немногих, кто на сегодняшний день так и не вошел в круг лиц, ищущих расположения канцлера, и это обстоятельство начинало Зигфрида раздражать. И, наконец, Альфонсо Родригес рассматривался им как потенциальный политический союзник в ближайшем противостоянии Солерно и Небес, о чем пока никто кроме Зигфрида и Паччоли даже не догадывался.

Министр ожидал в каминном зале, стоя около старинного кресла с изогнутыми ножками и витиеватой спинкой, слегка опираясь на него рукой. Увидев канцлера, он вытянулся и лишь немного опустил голову, приняв почтительную позу.

– Добрый вечер, министр, – с улыбкой приветствовал Зигфрид. – Чем могу быть полезен?

– Здравствуйте, господин канцлер, – произнес Родригес, не сумев скрыть неловкость своего вторжения. – Простите, что осмелился беспокоить вас в вашем доме в столь поздний час…

– Оставьте, Альфонсо, церемонии, – дружелюбно прервал его Зигфрид. – Я не сомневаюсь, что вас привело сюда не праздное любопытство. Угодно ли выпить чаю?

– Не откажусь, спасибо, господин канцлер, – растерянно проговорил министр, явно не ожидавший такого теплого приема.

Зигфрид вызвал слугу и распорядился подать чай сюда.

– Прошу вас, садитесь, – предложил хозяин дома.

Министр не без трепета опустился в кресло, считавшееся произведением искусства, и до сих пор, как и вся обстановка дома, находящееся под охраной государства в качестве национального достояния. Он не мог понять, что такое представляет из себя Зигфрид Бер, получивший этот особняк в собственность, поскольку до его появления в Солерно Квинта Гамерос более двухсот лет был музеем при всех существовавших политических режимах.

– Итак, сеньор Родригес, – с улыбкой проговорил Зигфрид, картинно устраиваясь на раритетной оттоманке, – что за срочное дело привело вас ко мне?

Министр не смог ответить сразу и от неуверенности трогал полы мундира руками, что позабавило Зигфрида и только укрепило его во мнении, что этот неожиданный визит обещает быть весьма занятным, как, впрочем, и предсказуемым.

Появившийся с чаем слуга дал визитеру еще немного времени собраться с мыслями, после чего, прокашлявшись и отпив несколько глотков, Альфонсо Родригес распрямил плечи, провел рукой по волосам, подкрутил пальцами пышный седой ус и наконец решился раскрыть, зачем явился.