– Предлагаю дальнейшее обсуждение отложить на завтра, – сказал Ооками, тяжело поднимаясь на ноги. – Я начинаю чувствовать сильную усталость и предпочитаю до комнаты дойти сам, а не отключиться прямо тут.

– Разумное решение, – согласилась Тора, от внимательного взгляда которой не ускользнуло внезапное изменение состояния Ооками. – Заклинания лекаря поддерживали тебя, пока ты без сознания, теперь они постепенно спадут, и ты можешь резко почувствовать себя хуже.

Асунаро и Тора внимательно следили за тем, как медленно и осторожно – все еще не выпуская руки Кагеро из своей ладони – Ооками идет к выходу на галерею и подходит к лестнице. Он остановился, опершись на перила, понимая, что перед восхождением на второй этаж ему надо передохнуть.

– Асунаро! – воскликнул тем временем, задержавшийся на террасе Итачи. – Я был бы признателен, если бы ты перебросил меня в Игуру-су. Полагаю, что теперь есть кому приглядывать за моей дражайшей сестренкой, а я уже так давно не видел свою жену!

– Что? – попыталась возмутиться резко развернувшаяся Кагеро. – Ты все это время следил за мной?

– Присматривал, – он отскочил на безопасное расстояние (за спину Асунаро), – давай назовем это так. Присматривал, чтобы ты не наделала глупостей!

Но Ооками, обменявшись коротким взглядом с хозяином дома, а также прекрасно понявший значение слов Итачи, обнял жену за плечи и подтолкнул к лестнице:

– Пойдем спать, скандал ты еще успеешь закатить им обоим завтра, когда передохнешь и поймешь, что они делали все это из лучших побуждений и в целях самозащиты.

Кагеро укоризненно посмотрела на смеющихся друзей и покачала головой, старательно пряча и свою улыбку: рядом с Ооками жизнь снова возвращалась в привычное русло, и никакие подшучивания не имели больше для нее значения.

Утро началось совсем иначе, чем предыдущие, о которых Ооками помнил, – он проснулся первым и долго лежал, наблюдая за тем, как подрагивают ресницы спящей рядом Кагеро. Ооками удержался от желания провести рукой по ее волосам, боясь, что разбудит: он уговорил жену рассказать о происшедшем в пещере и – после упоминания вскользь о том, что друзья напоили ее снотворным – понял, насколько тяжела была прошлая ночь.

Звуки просыпающегося дома, ржание проходивших под окнами на выпас коней разбудили Кагеро, и сдерживать себя в желании коснуться жены уже не было необходимости. На террасу они спустились намного позднее обычного – собираясь и приводя себя в порядок, оба не торопились, наслаждаясь возможностью быть наедине.

Асунаро и Тора уже почти заканчивали завтрак, и Ооками, здороваясь, переглянулся с сестрой – вчера он успел шепнуть ей просьбу увести Кагеро, и та подтвердила свое обещание кивком. Еда была такой же, как и всегда – он опасался, что после стольких дней без пищи будет чувствовать себя иначе.

Когда гости закончили завтрак, Тора, внимательно следившая и за тем, как ела за прошлые дни измученная и не появлявшаяся на террасе подруга, и как восстанавливал после ослабления заклинаний силы Ооками, встала и обратилась к ней:

– Кагеро, ты мне не поможешь с книгами? Их так много, что одна я боюсь не успеть пересмотреть их все до обеда.

– Конечно, – ответила она, соглашаясь. – Надо быстрее понять, что это за камень и зачем нужен Кувабаре – кто знает, каким заклинанием он попытается воздействовать в следующий раз.

Когда женщины вышли, внимательно слушавший разговор Асунаро, от которого не ускользнул обмен взглядами между братом и сестрой, обернулся к Ооками и уточнил:

– Полагаю, Тора увела Кагеро не случайно?