***

Как только женщины скрылись в доме, Асунаро подозвал стражников, чтобы те перетащили тело с лошади в пустующее подсобное помещение. Голову они с Итачи предусмотрительно перенесли туда сами и, убедившись, что остались одни, освободили тело от ткани.

– Разглядывать самого себя с отрубленной головой не особо приятное занятие… – сказал Асунаро, проводя амулетом над телом и ускоряя превращение.

– Интересно, убила бы она его, не зная, что он не настоящий? – задумчиво произнес Итачи, присаживаясь на пустой ящик.

– Если честно, то я не хочу это знать, – слишком ровным голосом ответил Асунаро и отвернулся от тела. – Надо еще немного подождать, скоро чары спадут. Оставлять его без присмотра в таком виде чревато.

Они принялись молча ждать, время от времени поглядывая на труп, но послышались легкие шаги, и Асунаро не успел помешать Торе войти.

– Я не знаю, что с вами сделает Ооками, когда придет в себя! – набросилась она на мужа. – Ты знаешь, на что похожа ее спина?! А состояние, в котором…

В следующий момент Тора краем глаза увидела тело, лежащее на полу, и замерла. Переводя взгляд с мертвого Асунаро на живого и стоящего рядом, она прижала ладони ко рту и медленно стала отступать к стене.

– Он превращается, – вывел ее из ступора голос Итачи.

Находясь словно в трансе, Тора сглотнула появившийся в горле ком, на негнущихся ногах медленно подошла к Асунаро и коснулась рукой плеча, проверяя, не фантом ли перед ней. Убедившись, что он живой и настоящий, а тело на полу уже теряет черты мужа, Тора всхлипнула и судорожно обняла его. Усталый и вымотавшийся за столь богатый на события день Асунаро ничего не сказал, крепко прижал и мягко провел рукой по ее волосам и спине, пытаясь этим успокоить и жену, и себя.

Итачи присел на корточки рядом с преобразившимся мужчиной и присвистнул: заросший, коротковолосый, босой, в потрепанной одежде, которую носили простые жители Хидари, он теперь разительно отличался от советника Асунаро. Внимательно осмотрев тело, Итачи указал на грязную лодыжку, видную через разодранный край шаровар.

– А это что за знак? Смотри: одна горизонтальная черта, три вертикальных… Еще какие-то черточки… Похоже на старое клеймо…

Клеймо? Мгновенно пришедший в себя Асунаро оставил Тору, за несколько резких шагов пересек отделявшее его от тела расстояние и присел рядом. Разглядев рисунок, он нахмурился и, словно не веря тому, что говорит, воскликнул:

– Это же клеймо смертника! Такое ставят тем, кого приговорили к пожизненному заключению на рудниках. Человек с ним просто не может находиться на свободе!

На Сейто подобных наказаний не было, поэтому Итачи, поднимаясь на ноги, позволил себе скептически хмыкнуть:

– А что, с ваших рудников невозможно убежать?

– Пока никому не удавалось! А если бы удалось, то об этом было бы известно. Мне – уж точно! – Асунаро внимательно осмотрел одежду и запястья убитого в поисках каких-либо еще отметин. – Если бы я не видел это клеймо собственными глазами, то не поверил бы сказавшему, что он встретил приговоренного за пределами рудников!

– Еще одна загадка вдобавок к таинственному амулету и палачу… – пробормотала Тора, а в следующий момент вдруг поняла, что происходило в пещерах, и, повернувшись к мужу, воскликнула: – Так Кагеро думала, это ты напал на нее?

Когда Асунаро мрачно кивнул, она всплеснула руками и покачала головой, словно отказываясь верить в услышанное:

– Теперь мне понятно, почему она в таком состоянии! Я уложила ее, Кагеро проспит до утра.

Итачи скептически хмыкнул – он-то знал, что снотворное плохо действует на Кагеро, – но вслух ничего не сказал, понадеявшись, что на Хидари существуют другие, более эффективные травы и заклинания.