Любашу, уже привыкшую к пристальным мужским взглядам, на сей раз почему-то покоробило такое откровенное внимание парня. Это казалось неуместным здесь, среди множества взоров, обращённых на них с икон. Она поспешила отойти от него и приблизилась к монашке, которая тонкой кистью прорисовывала складки одеяния Богородицы. Любушка замерла в изумлении. Никогда она не задумывалась, как делаются иконы, хотя видела их постоянно, и в каждом доме, и в церквях. Обычно они притягивали её взор, и помимо воли девица пристально вглядывалась в святые лики, которые рождали в душе благоговейный трепет. Сейчас она смотрела, как ловко работает кистью монашка, и душа её обмирала от причастности к таинству создания образа Божьей Матери. Голос старой монахини вывел её из оцепенения:

– Сестра Макария, готова ли ты вернуться в обитель?

– Готова, матушка Феофания! – откликнулась иконописица.

– Тогда собирайся!

Когда все попрощались с Глебом и уселись в коляску, за ворота вышли оба молодых мастера. Любаша заметила, что сестра Макария при этом зарделась и потупила глаза. Лошади тронулись, и парни помахали путницам вослед.

– Ну, Макария, сказывай, не зря ли ты сюда приезжала, какие премудрости в иконописании вызнать тут успела? – начала пытать её мать Феофания.

– Усердно работают мастера, истово, – отвечала Макария, – тут уж ничего не могу сказать. Вроде и всё как у нас делается, а всё равно как-то не так выходит.

– Уж, не на раскольничий ли дух ты намекаешь, милая? Вроде, Глеб ещё мальцом был, когда отец его вместе с братом перешли в единоверие, иначе им бы не позволили мастерскую-то держать.

– Есть в их письме что-то такое, что мне трудно выразить словами, – задумчиво проговорила Макария.

– А что сумеешь выразить – такое есть? – наседала матушка, хитро прищурясь.

– Есть, – улыбнулась монашка, – краски у них насыщеннее, и позолоты много используют. Да и мастера они отличные – этого не отнимешь.

– Чай, заказчики-то у них купцы да золотопромышленники, народец небедный. Им и образа подавай поярче, да чтоб с позолотой, – усмехнулась старая монашка.

Любушка слушала этот разговор и чувствовала, что сегодня ей приоткрылся новый, неведомый доселе мир. Разве могла она предположить ещё утром, что вечером окажется в таком необычном обществе, да ещё и увидит воочию, как пишутся иконы?! День, насыщенный самыми разнообразными событиями, шёл к концу, и она вдруг ощутила жуткую усталость. Глаза Любаши то и дело слипались, и ей стоило больших усилий постараться не заснуть прямо в повозке, пока они добирались до ночлега.

Конец ознакомительного фрагмента.