Тумэн и Солбон оба были очарованы ею.

– Мы сами Модоновы, мы его родня. Но убгэн аба нас не знает. Сейчас, увы, людьми больше движут случившиеся с ними несчастья, и нами тоже, но мы хотим развернуть колесо сансары в обратную сторону.

– Что же случилось с вами? – спросила с заботливой тревогой Аюрзана.

Она сама себе сейчас нравилась. Да и видеть приличных людей ей давно не приходилось. Было заметно невооруженным глазом, что отара и конь принадлежат этим людям, а не украдены ими у кого-то, как теперь стало чуть ли не правилом.

– Мы остались одни, наши близкие внезапно умерли, – рассказал Тумэн. – Нас было немного – мы двое, моя мать, две моих жены да жена сына и его двое маленьких. И мы приютили у себя цонгольского парня из уважаемого знатного рода. Он остался жив в перестрелке с бандитами и, раненый, дополз до нашего летника. Моя мать перевязала его. У него были жар и лихорадка. Тем временем мы с сыном отогнали овец подальше, как и собирались сделать до его появления, пасли их две недели в отдалении и косили сено литовками. А когда вернулись, то увидели, что все наши умерли от неизвестной болезни. Мы поняли, что они заразились от цонгольца, поскольку лица и руки всех – и женщин, и наших маленьких – были в одинаковых синеватых пятнах. Мы сожгли летник вместе с умершими и нашими вещами и подались подальше. Встреченный нами путешествующий лама посоветовал окуриваться ая-гангой и найти прапрадеда Очира Модонова, сказав, что рядом с ним мы сможем одолеть горе и отчаяние, с которыми так внезапно спаялись.

Аюрзана, собиравшаяся уже пригласить отца и сына к костру, задумалась, услышав о быстро скончавшихся от неизвестной болезни. А Тумэн продолжил:

– Мы не шли дальше, на дым вашего костра, и стояли здесь, потому что не уверены, здоровы мы или больны. Нам кажется, что мы здоровы. А если это не так? Мы предлагаем вам принять нашу отару, коня и собаку, которая обучена не отходить от отары. А сами мы построим шалаш на краю леса и проживем в нем месяц-полтора, заготавливая дрова. Если мы окажемся здоровы, то отправимся дальше на поиски Очира Модонова, оставив отару в вашем распоряжении. А если окажемся больны и умрем, вы сожжете наши тела при помощи дров, что мы заготовим.

Услышав этот рассказ, Аюрзана очень опечалилась.

– Очир Модонов гостит у нас, – сказала она, помолчав. – Вам не нужно больше искать его. Нам же придется согласиться с вашими благоразумными предложениями.

– Баярые хургэнэм, – искренне обрадовался Тумэн. – Отличная весть, спасибо!

Вдвоем с сыном они сбросили вьюки с обоих боков жеребца, и Тумэн пригласил Аюрзану сесть в седло, придержав левое стремя. Аюрзана совсем не была тяжелой – питаясь почти одними травами и кореньями, она исхудала, как и все ее люди.

– Отара пойдет за нашим Хара, а мы немного пугнем ее сзади, – сказал Тумэн.

Отец и сын, тая усталость, взвалили вьюки на спины и отправились пугануть овец и идти дальше. Аюрзана, не успев задуматься о происходящем, верхом на лоснящемся красавце жеребце Хара возглавила шествие успевших отдохнуть бодрых копытных. Из кустов, клонящихся над логом, к удивлению отца и сына, Тумэна и Солбона, выскочили хубушки с ивовыми прутьями и пошли за отарой.

– Это что за диво дивное, чудо чудное! – воскликнули Ринчин и Долгеон при виде этого и в самом деле великолепного зрелища.

Как вы помните, все здесь стали слушателями преданий и сказок старого улигершина и сами научились выражаться культурно и чудесно. А безымянный свой летник назвали улус Онтохоной – сказочный. В лесостепной глуши совсем не знали, что революция породила множество сказок, и следовали новой моде по наитию.