— У меня для тебя ответное предложение, Глазунов. А не пошёл бы ты на хер!

Вот же ведьма белобрысая. Мозг перестаёт работать. В башке что-то сверкает, как разорванные провода… Как упавшие на парковочную площадку кабеля, искрящиеся и извивающиеся, словно змеи. И, растеряв весь здравый смысл, я хватаю девку за талию и с грохотом валю на стол, так что всё летит на пол и бьётся вдребезги к чертям собачьим.

А колдунья дрыгает ногами, будто в припадке. И её тёмные злые глаза сейчас совсем не синие, они — омуты. Они дыры, которые мечтают поглотить меня. Мне, кажется, если бы она могла, то убила бы меня прямо на месте. Настолько сильно сопротивляется, но, когда я вот так нависаю над ней, полностью контролируя, появляется что-то ещё. Чего раньше никогда не было. И что она рядом со мной никак не может контролировать.

Покорность, от которой я совсем дурею.

***

— Валите отсюда! — сжимаю брыкающуюся девку и одновременно ору на Гошу и Тошу. — Дверь закройте с той стороны!

Где-то там остался Попов со своими угрозами. Ещё дальше — мир, в котором я планировал думать головой и вывести плохих дядей на чистую воду. Она будто сладкий туман, мираж, дымка. Её кожа горячая и одновременно прохладная. Она вкусная и изящная, с ней легко и приятно. У неё такие правильные формы. Очень хочется содрать с неё всю одежду и досмотреть это кино до конца. Потому трусов и лифчика мне мало. Я хочу увидеть все её секреты. В бюстгальтере была хорошая тройка, и она теперь никогда не сотрётся из моей памяти. На хер Попова и его гиббонов, моя девка, возьму её себе.

Она трепыхается, будто птичка, завязшая крылом высоко в колючих ветках. А я радуюсь, что мы сейчас совершенно одни. Она могла позвонить своему папику. Но предпочла ругаться со мной в машине, пререкаться в ресторане.

Всё-таки прекрасно, что есть ВИП-кабинки. В них удобно, а ещё стены довольно надёжные, и сколько она ни будет орать, снаружи её вряд ли услышат. Хотя хрипит она уже гораздо спокойнее, кажется, скорее уже просто из принципа. Хорошая цыпочка, ладная. Отлично помещается подо мной. К чёрту номера и второй этаж. Возьму прямо здесь…

Чем сильнее она брыкается, тем мощнее меня заводит. Я такой страсти никогда не испытывал, мне будто мозжечок вырвали и весь мозг слили в низ живота. Она меня сводит с ума. И каждый её колкий взгляд, и то, как она больно царапаетсяострыми коготками, стараясь выкарабкаться и разукрасить мою спину, лишь сильнее подстёгивает.

— Ты какая-то неправильная девственница, Хелен!

— Забыли тебя спросить, гад ползучий! — Впивается всей пятернёй на уровне лопатки.

А я в отместку кладу лапу на её бедро, ощущая всю её гладкость.

— Девственница должна смущаться, теряться, млеть, а ты горишь, как керосиновая лампа. Нравятся взрослые дяди?

— Просто я давно выросла! — Пытается пнуть. — Знаю, откуда берутся дети. Слезь с меня!

Брыкается! Вижу тьму в её глазах, но в ней есть постыдные мысли, я в этом просто уверен. Чувствую.

— Тебе интересно, как это будет? Ну же, признайся, что хотела бы попробовать.

— С кем угодно, только не с тобой! Ты отвратителен!

Придавливаю сильнее и ощущаю, что она сдаёт позиции. Не по-настоящему она сопротивляется, просто понимает, что лишится единственного козыря и дорога к Попову будет закрыта. Плевать мне, зачем ей этот старый дряхлый пень, себе заберу и буду пользовать, пока мы оба не сгорим в костре сумасшедшего удовольствия.

У меня аж пот по спине течёт от мысли, что подо мной эта ускользающая бесовка. Ни одна баба от меня не бегала.

— Отпусти меня! Зачем тебе я?! Ненормальный! Возьми любую другую, баб полно!