Да, пробуждение было странным. Поначалу, сонно потянувшись, я почувствовала характерную боль в затылке и висках, сказывалось выпитое накануне вино. Было трудно дышать, словно на груди лежал мой сибирский кот Тимка, но рука наткнулась вовсе не на мягкую шерстку питомца.

Тут-то и пришло озарение. Боясь разбудить Чуму, я начала отползать, а он лишь крепче припечатал меня к кровати, и что-то пробормотал во сне. Чье-то имя, я не расслышала. Но всё обошлось, удалось выскользнуть из спальни, и уговорить Балду отвезти меня до дому. Был в этом и своеобразный минус, теперь им известно, где я живу, но об этом пока волноваться нет смысла.

С чего вообще решила, что Чума захочет меня разыскать? От таких сомнительных знакомств лучше держаться подальше…

Телефон взрывается звонком, когда я выхожу у ворот больницы. Мороз напирает, с восходом солнца покусывает щеки и нос, весело шуршит в голых ветвях тополя, стелет белой порошкой дорогу. Стащив варежку, смотрю на дисплей, и подношу к уху.

— Стаська, где тебя носит? — недовольно рявкает наша хирург Лада, заступившая на смену. — наклюкалась вчера, небось? Ты на работу собираешься или мне вызывать Нинку?

Настороженно осматриваю внутренний двор, запорошенные снегом скамейки возле пустых клумб. Полицейского УАЗа не видно, никто не поджидает у входа. Медленно иду к крыльцу, стряхивая с воротника куртки снежинки.

— Да здесь я, здесь. Чего орешь!

— Пулей ко мне в кабинет. Дело есть. — приказным тоном выпаливает Лада, и отбивает вызов.

У меня екает в груди. Ну вот и всё, доигрались! Наверняка, следователь уже тут, иначе с какого перепугу Ладе так суетиться? Еще не поздно дать задний ход, прыгнуть в такси и уехать. Только куда мне бежать? Где прятаться, да и на фига лишняя головная боль? Уж лучше, сразу признаться во всём полиции, может, есть шанс, что поверят.

Решительно открываю дверь, и, на ходу разматывая шарф, взбегаю по лестнице наверх.

В коридорах тихо, добрый знак вроде. Если бы здесь сновали правоохранительные органы, любопытные санитарки вовсю бы подпирали двери и углы. Замешкавшись у кабинета хирургии, делаю два глубоких вдоха, прислушиваюсь. Тишина.

— Ну, наконец-то, тебя ждать всё равно, что до края света доползти! — возмущается Лада, узрев меня на пороге.

На рабочем столе нехитрая закуска, разложенная на газете — сыр, порезанный ломтиками, ветчина, соленые огурцы, а в центре огромный торт с вишневыми кремовыми розами. Лада довольно потирает руки, и стаскивает с меня куртку.

— Это чего? — не сразу соображаю я, всё еще не веря, что никакого переполоха нет, и не поджидает злой следак с наручниками.

— Чего-чего! Праздновать будем! За Наступивший по пять капель счас примем на грудь, и за работу. — Лада наливает в кружки спирт, который хранится в шкафчике, и подмигивает мне. — ну, чо застыла? Как вчера гульнула хоть? Опять одна дома торчала у телевизора?

— Ага. С Тимохой. — самозабвенно вру, не рассказывать же невероятную историю, как меня похитили прямо из стен этого заведения.

Или я похитила? Всё одно…

— Парень у меня есть знакомый на примете. Холостой, видный, при деньгах. — начинает излюбленную волынку Лада, аппетитно хрустя огурцом, и щурит хитрые голубые глаза, нацелив на меня вилкой, — приходи-ка к нам на Рождество, познакомлю. Он с моим Сашкой в паре трудится, тоже дальнобойщик. Тебе понравится.

Воздеваю взгляд к потолку. Если она вознамерилась спихнуть мне этого Владика, напарника своего мужа, лучше останусь в девках навечно! Видела как-то я «кандидата», здоровенный детина, руки как лопаты, морда глупая, как у быка. Такие амбалы вообще не в моем вкусе.