— А ну-ка, спокойно! Тебе нельзя вставать, кровотечение снова начнется.

Смутно знакомый девичий голос, звонкий, строгий, заставляет Данилу сделать усилие и поднять веки. Она стоит, окруженная ярким кругом света, и что-то раскладывает на журнальном столике. Лица её не видно из-за густых темных волос, и мужчина скользит мутным взглядом по точеному плечу, разглядывает тонкую изящную руку, и невнятно шепчет:

— Стася…

Девушка поворачивает голову. Нет, это не она, не случайная попутчица, на него смотрят нежные большие глаза Карины.

2. Глава 2

— Ты куда это?

Продолжаю сбегать вниз по ступеням, бахилы так и не сняла, и ноги скользят по заледенелому дереву. Может быть, еще успею попасть домой до полуночи, в холодильнике есть бутылка шампанского и оливье. Встречу праздник как нормальный человек.

— Отстань! — огрызаюсь, сердито оглянувшись на Балду. — не бойся, не сдохнет твой дружок, я сейчас позвоню нашим, заберут в больницу и зашьют.

— Ты чё, в натуре дура или прикидываешься? — рявкает он, и, в два прыжка обогнав меня, разворачивает к себе. — в больнице уже ментяры шерстят, тебе туда тоже соваться не резон. Ты ж умыкнула пациента с пулевым, мозгами пошевели, подруга! Ты подозреваемая номер один.

— Расскажу, как было! — упрямлюсь, не желая признавать его правоту, но голос сдает, и в нем меньше уверенности.

Обхватив себя руками, трясусь от озноба. Чёрт, ну и холодина! Вокруг белая копоть, не видно даже соседних домов, только сквозь изморозь тумана просачивается призрачный свет фонарей.

— Пошли, не то в Снегурочку превратишься. — усмехается Балда, и тащит за собой обратно. — да не парься, щас заштопаешь Чуму и отметим по-человечески.

Встаю как вкопанная на пороге. Он серьезно?!

— Не буду. — заявляю, топнув ногой, и решительно пытаюсь прорваться на улицу, отталкивая Балду, загородившего собой проход. — отвали, понял! Не буду я чинить его, я не врач! И вообще… Ухожу.

— Пешком в сорокаградусный мороз? Раздетая? — хмыкает этот несносный, ухмыльнувшись. — ты чё, самоубийца? Или этот, как его… Дэвид Копперфильд?

Тут не поспоришь. На мне только тапки и униформа санитарки, а под ней джинсы и футболка. Догони меня кирпич… Такси сейчас уже вряд ли поймаешь, да и денег нет. И я понятия не имею, что это за район. Скрепя сердце, вынужденно говорю

— Ладно. Фиг с тобой. Уговорил!

Балда самодовольно улыбается, и я поспешно добавляю:

— Но штопать твоего дружка всё равно не буду!

— Там рана пустяковая же. И ребенок справится.

— Вот и зашивай сам! — отрезаю, прекрасно зная, что эти препирательства бессмысленны.

Иду в спальню, хмуро бросаю через плечо:

— Неси всё, что купили в аптеке. И спирт найди.

— Где я его возьму? — задумывается, почесав кончик носа, Балда. — а это… Виски в тему?

— В тему. — вздохнув, разрешаю, и терпеливо жду, когда он приволочет нужные атрибуты врачевания.

Отбираю пакет и бутылку со спиртным и подхожу к кровати. Чума беспокойно спит, вздрагивая и елозя пальцами по одеялу, что-то бормочет, и я склоняюсь над ним. Лоб пылает, надо скорее заняться раной и достать пулю. Боже, помоги мне… Ну и Новый год выдался, с сюрпризом…

Начинаю быстро раскладывать медикаменты на журнальном столике, придвинув его поближе, и тут Чума хватает за руку.

— Стася…

Поворачиваю голову, он смотрит на меня сначала осмысленно, а потом глаза его расширяются, а губы кривятся в презрительной усмешке, и он тихо произносит:

— Какого хрена… Ты?

Бредит, наверное, принимает меня за кого-то другого? Но ведь назвал по имени…

— Потерпи, будет немного жечь и больно. — ласково приговариваю, как будто с маленьким ребенком, и откидываю одеяло. — отпусти, пожалуйста. Дай мне посмотреть, что тут…