– Ты только что сказала, – мама поднимается с места и не прерывая разговора, собирает мои волосы в узел, следом крабиком защёлкивает, задевая кожу, – чтобы не бегала.

– Бегать – это бегать. Не путай. Разругаются, через пять минут помирятся, а нервы мне колошматят. – машет рукой. – Пусть сами разбираются. Переживай, не спи, выясняй. Мне этого ничего в помине не надо.

– Я всё, – подаю голос, собирая рукой остатки гороха в горочку, объезжая неликвид.

– Иди, я сама дальше.

Радостно улыбаюсь и скорее бегу из общей кухни, но на повороте замедляюсь, потому что слышу, как наша соседка не без иронии замечает:

– Тебе тоже скоро предстоит. Ох, Танька, посмотрю на тебя тогда. Вот это зрелище будет. М-м-м…

Мама прокашливается.

– Кирка? Нет, рано ей ещё, по учёбе пусть думает, не до мальчиков сейчас.

– Мальчиков? – смеётся. – Ей уже не десять, чтобы мальчики, там вопрос про мужиков. Восемнадцать стукнуло, так что лови там. Никто тебя, мать, не спросит, если что. Вот ты наивная!

– Спросит! – настаивает.

Ноги сами прирастают к полу. Медленно оглядываюсь по сторонам и одновременно с этим навостряю уши. Дышу тихо-тихо, претворяясь мышкой и молюсь, чтобы никто из соседей не появился, рассекречивая моё местоположение. Прикусываю губу, сильнее сжимая телефон. Вместо того чтобы убежать в комнату и наконец-то посмотреть, что там пришло, сгораю от любопытства.

– Она ничего не скажет, – тянет тётя Надя. – Не те времена сейчас, чтобы с мамкой особо секретничать. Они же… всегда знают, что делать, взрослые, самостоятельные, а как что, сразу тут как тут.

– Скажет, куда она денется, – уверенно возражает мама. – Моя… ещё не готова. Рано.

– Рано, ага, – продолжает дальше поддевать соседка, – это тебе так кажется, на самом деле, у неё всё есть уже. Лучше расскажи про презервативы ещё раз, чтобы наверняка. А-то принесёт тебе, козочка-розочка, моргнуть не успеешь. И тог…

– Эй! – перебивает зло. – Надь, нет! Если бы у Киры кто-то был, я бы знала.

– Ну, ты Танюх, даёшь. Наивная как будто сама на свиданки не бегала от мамки-то. Что? – издевается. – Никто не достоин твоей девочки? Розочку бережёте?

– Да! Представь себе. Я в неё всю душу вложила. Так что пусть мимо идут! Козлы эти…

– Ты чё! Девка выросла. Всё, мать, забудь.

– Не мели херни! – взрывается. – Кира домашняя девочка. Ей этого ненужно. Рано, понятно?!

– Угу… – ничуть не согласно тянет, продолжая дальше подхихикивать.

Прикрываю глаза чувствуя, как проваливается сердце, просто ухает и летит вниз по наклонной. Все эти темы… Сложные они для нас! В плане: что я, что мама – стеснялись жутко. Я – краснела, она – бледнела. Говорила иногда что-то, но так, вскользь скорее. В школе с девочками, если честно, узнала гораздо больше, чем в разговорах с мамой. Неловко нам было, что тут поделаешь. В общем, с подружкой оно как-то проще. Интернет тот же… посмотрела, прочитала, уяснила. Хочешь порно, а хочешь статью прочитай, всё спокойнее и без вылетающего сердечка.

Плотно прикрываю дверь и прижимаюсь спиной. Тётя Надя может быть до крайности бестактной. Вот как сейчас, например. Не может человек удержаться и гадости исподтишка не наговорить. Выдыхаю и переключаюсь на телефон, там уведомление вспыхнуло… мне не нужно гадать кто написал. Я точно знаю кто.

Боже мой, отвечая ему взаимностью в приложение, я как-то не думала, что что-то завяжется. А оно завязалось… Чудодейственная Москва – не иначе. Не знаю, как из простого: «Привет» у нас образовался бесконечный литературный вечер. Я, в общем, удивлена тому, как он общается… знаки препинания и формулировки грамотные. Все мальчики, а потом и парни, которых я знала, не отличались особыми способностями. Но тут… мало того, что красивый, так ещё начитанный, грамотный, словоохотливый. Только и успеваю улыбку прятать, чтобы мама не поняла, что это вовсе не Лена развлекает третий день подряд…