Вскакиваю на ноги в одно движение. Сердечко выпрыгивает вместе со мной. Телефон снова падает на кровать, теперь уже экраном вниз.

Блин… на самом интересном месте! Спохватываюсь, блокирую на автомате, (маме такое видеть не надо) и не переводя дух, выпрямляюсь, запихав телефон под подушку – от греха подальше! Отдёргиваю шторку, встречаюсь взглядом с голубыми глазами, чётко подведёнными графитовым карандашом. Застываю под гнётом, пристыженно комкая край футболки.

Плохо вышло… я даже не услышала, как она обратно вернулась. Не хорошо это… Сказала же себе, что больше не буду проваливаться, пока не одна… А в итоге, снова провалилась. Никакой силы воли, получается.

– Пакеты, Кир. Пальцы режет, ты меня слышишь? Мне уходить на смену надо. Помоги!

– Да, конечно, – откликаюсь тут же, стыдливо отводя глаза. Ох, мама…

Подхватываю пухлую ношу, мгновенно прогибаясь под весом. Дотаскиваю до стула и не поднимая выше, приваливаю к ножке стола. Тяжеленные!

– Так, разбери всё, я сегодня пораньше пойду, обещали доплату за сверхурочные. Денег то потратили… видишь? Кручусь ради тебя.

Смотрю чётко на белые пакеты и тоненькие, вытянувшиеся ручки. Испытываю осязаемые угрызения совести. Прогрызает меня. Хочется сквозь землю провалиться.

– Спасибо, мам.

Нерешительно поднимаю взгляд, улыбаюсь, но на самом деле: внутри по больному.

Мама губы поджимает на несколько секунд, скользит по моему лицу строгим взглядом. Она раздражена – я всё понимаю и принимаю. Маме очень тяжело. Опускаю глаза на руки. Не хочу быть обузой, но так само получается, всё то, что удалось заработать самой – крохи, для Москвы так совсем пыль.

– Кир, ты меня слышишь?

Выдёргиваю себя из мыслей, реагируя на голос.

– Да, конечно, нужно пакеты разложить. Я всё поняла.

Мама недовольно прищуривается. Ей уходить нужно, чувствую это… я задерживаю.

– Ты опять в облаках витаешь? Я попросила к Анне Павловне зайти. Вечером не могу, сама видишь почему.

Скисаю, но до последнего стараюсь не показать этого. Не хочу быть неблагодарной дочерью. Маме нужно помогать, а не наоборот. Наоборот – без лишних просьб получается. Воздух тяжелым становится, до слёз душит.

– Да… если надо, зайду. Она что-то конкретное хотела? В магазин или отнести что-то?

– Убрать и всё. Я договорилась: ты вместо меня. Зайди, не забудь. Поняла?

Киваю, зайду конечно, без проблем совершенно. Анна Павловна – весёлая старушка умеющая играть романсы на фортепиано. Приходить к ней – удовольствие. У неё дома всё вроде старенькое, но очень добротное, такое… как из музея. Она и сама бывшая актриса, личность воздушная, умная и благородная. Но больше всего, я люблю рассказы, например такие: «Вот эта ваза – подарок одного из поклонников после спектакля, представляешь? Такой импозантный, галантный мужчина был! Настоящий герой сцены, хоть и не моего сердца…". Но и что-то такое может прилететь…: «Вот это я носила, когда играла в «Бесах». Твою маму точно бы заинтересовало». Я, конечно, не рассказываю, но мою маму – НЕ заинтересовать таким, она не любит ничего, что отнимает деньги… По её мнению, искусство, если оно не бесплатно – не обязательный атрибут. Из-за этого, вечная проблема с оплатой подписки на платном сервисе, где читаю взахлёб… Приходится шифроваться. Шторочку повесить… зонироваться от общей комнаты и прятать телефон….

– Мам, а можно я сейчас?

– Почему сейчас? – прищуривается.

Нервно дёргаю уголки губ вверх, пальцы сами собой запутываются в ткани домашней майки, ладошки потеют. Вытираю их незаметно, но мама прослеживает действия, снова поджимает губы и не торопит – ждёт, когда сама озвучу.