– Я так понимаю, ты не особо рад меня видеть? – усмехается.

– Рад.

– Я и вижу, – выплёвывает. – Одного не пойму, когда ты перестанешь пихать член во всё, что движется и начнёшь включать голову? Это когда произойдёт, Артём?

– По твоему мнению: никогда.

– Не дерзи, – припечатывает.

Отворачиваюсь, смотрю в окно. Там примерно так же колошматит, как и меня внутри. Не раздуваю дальше, но отец заряжен как маленький коллайдер, так что выплёскивает следом:

– Когда станешь главой холдинга, будет не до юбок. Возьмись за голову.

Стойко выдерживаю выпад. Я не принял, не согласился, но в конфликт не пойдут. Как бы не дёргал – не стану. Это принципиальная позиция, если хотите. Мне ли не знать, как его выбесить ещё больше. Делаю это – испытывая кощунственное удовлетворение.

– Твой секретарь уже не в том возрасте, чтобы быть моим объектом.

– Серьезно? А есть ощущение, что тебе плевать, где себя полоскать.

– Это попахивает некрофилией. Не накидывай там, где нет.

Скрипит зубами, но на этом всё. Присаживаюсь на свободное место, забивая болт на чёртовы бумажки – теперь без меня разберутся.

Понятия не имею какая лошадь укусила за задницу, но то, что он изначально не в духе – ежу понятно. Моя сексуальная жизнь, ранее никого особо не интересовала, единственное, что от меня требовалась: не заделать по стране бастардов и не встрять в историю, которую осветит СМИ – в остальном можно было делать всё, что душе угодно. Но сегодня… что-то явно случилось. И если бы не явное пренебрежение, я бы спросил, но… одна попытка заговорить и меня самого вынесет, хрен остановишь тогда.

Я говорил, что мой отец сложный человек? Так вот, он пиздец какой сложный, на своей волне и в своём же «государстве» правит. Авторитарный строй, без права голоса.

За окном разражается настоящая буря. В стекло тарабанят крупные капли дождя, порывы ветра гнут деревья. Какое-то время сидим в тишине, а потом мне надоедает это дебильное молчание.

– Зачем тебе ректор? Хочешь справиться о непутёвом сыне? Можешь спросить у меня.

Хмыкает издевательски и не отвечает прямо. Не рвусь лезть ещё раз, если не хочет, то не скажет, я когда-то пытался рогами упираться по дурости, сейчас – на хер это.

Юлька приносит кофе, о котором не просили, мнётся рядом, стараясь занять «гостя» разговорами, но тот отмахивается как от назойливой мухи. Скисает. Отправляю её кивком обратно, потому что она продолжит дальше, а отца это просто-напросто выметет. Придётся лезть в защиту, портить и так шаткий мир. Мне это не упало.

– Так, – хлопает по коленям и поднимается на ноги, – у меня нет столько времени ждать.

– Может быть что-то передать? – спохватывается заглянувшая обратно в приёмную секретарша. – К сожалению не удаётся дозвониться… но я думаю, что…

Отец перебивает жестом, не удостаивая взглядом.

– В следующий раз. Всего доброго.

Хмурится и покидает приёмную первым, а я, чуть задержавшись, подмигиваю растерявшейся женщине и следую за ним. Нагоняю в конце небольшого коридора.

– Мне нужно забрать подарок из квартиры, заедем?

– Нет, – отрубает. – В отличие от тебя, у меня еще несколько дел, встретимся на месте. Только ради бога, не опаздывай. Ровно в семнадцать двадцать у нас взлёт. Ни минутой позже, понял меня?

Стреляет острым взглядом, который я выдерживаю так же легко, как и раньше.

– Буду.

Куда на хер денусь…

Кивает, вглядываясь в лицо с прищуром. Ждёт, что начну рваться расспрашивать куда он и зачем, но это раньше так было, сейчас – нет. Прошло то время, когда мне очень хотелось быть к нему как можно ближе. Кануло детство в дерьмо – не ототрёшь.

Отец сворачивает на выход через главный корпус, а я к основной парковке двигаю. В висках давит. Снимаю блокировку с телефона, чтобы отвлечься. Мгновенно всплывает масса фоток нашей младшей. Васька смотрит своими огромными голубыми глазами и смешно растягивает губы в оскале. Улыбаюсь. Не знаю кто её мать, нам никто не сказал, но оскал отцовский. Один в один получилась.