Тема детства и отрочества огромна и неисчерпаема в своих узловых аспектах и проблемах. Недавно перечитал книгу покойного сына, Саши Толстых, написанную и изданную в 1988 году – «Взрослые и дети. Парадоксы общения». Прочитал её сразу, как она появилась, поделился с автором впечатлениями и собирался изложить их в своих «заметках на полях». Увы, не получилось, всё время отняла организация клуба «Свободное слово», первое заседание которого состоялось 31 октября 1988 года, т. е. почти в «унисон» с появлением книги. Сейчас перечитал тезисы своих мыслей, вполне разделяю их и сегодня, как и концепцию книги сына, хотя поставленные им вопросы чувствую и понимаю несколько иначе, в чем-то острее.
Например, тему роли и ответственности родителей за воспитание детей. Она всегда была важной, а сегодня стала ключевой, первой по значимости и, увы, своей уязвимости. В своих заметках я собирался так её и подать. Придумал наивное начало, понятно, ироническое: взрослые люди, юноша и девушка, или мужчина и женщина, вместо того, чтобы зайти в магазин «Детский мир», что появился в Москве на площади Дзержинского, купить там большую куклу с «живыми» глазами и играть с нею, когда захочется, ложатся в постель, и, обмениваясь взаимными упоительными ласками, «зачинают» дитя, заботу о котором после рождения, сразу или вскоре, перекладывают на бабушек с дедушками, детский сад или просто двор. Многие дети потом, став взрослыми, вспоминают и считают именно их, а не родителей, своими учителями и воспитателями по жизни. Сын отталкивался в книге от кантовской мысли относительно главной заботы родителей – любимое «чадо» не просто произвести и вырастить, а сделать его действительно взрослым, самостоятельным человеком, желающим и способным жить в обществе «по-человечески», то есть не просто принять или приспособиться к несовершенным условиям и обстоятельствам реальной «повседневности», а реализовать свою тягу, желание и потребность в лучшей жизни и лучшем будущем. Эту установку и цель сначала предстоит толком осмыслить и осуществить в качестве своей первостепенной задачи и обязанности родителям, чего многие из них осилить и претворить на деле не могут, не в силах. Таков идеал, а на практике опека и забота родительская выглядят иначе.
Например, мои родители отвечали кантовскому посылу лишь «в основном», желая нам с братом блага и счастья, заботясь о том, чтобы нас накормить, сносно одеть, не дать заболеть. Наше будущее рисовалось им и сводилось к тому, чтобы дать образование, помочь обрести профессию. Не более того. Не помню, чтобы мать или отец когда-либо спрашивали меня или подсказывали, на кого учиться, кем стать и каким быть. Полагаясь, подобно большинству родителей, на то, что это в свое время произойдет само собой, и мы с братом сами определимся в своем будущем. Они не утруждали нас назиданиями. Не помню ни одного случая поучений подобного рода. Учили и приучали скорее тому, что по-научному сейчас именуется простыми нормами нравственности и справедливости. Как приучали? Без нотаций-лекций на тему «что такое хорошо и что такое плохо», постоянно контролируя, сделаны ли домашние задания и какие мы за неделю получили отметки (по дневнику). Однажды подслушал разговор матери с отцом: она просила, уговаривала его пойти на родительское собрание, а он спрашивал, какие у меня отметки за четверть – «если плохие», говорил, то «не пойду»…