Хочу быть русским! Валерий Миронов

«Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно, что не пользовался Либрес или Гутолаксом, и не жег позор, что мылся Шолдерсом, чтобы, умирая…»

Артист Конкин в роли Павки Корчагина и сам Николай Островский, с запавшими жгучими глазами, несли кошмарную чушь, от которой хотелось отмахнуться, освободиться. С трудом открыл глаза и понял, что находился в гипнотическом сне. На стене, в недавно купленной телевизионной панели, шёл фильм «Как закалялась сталь». Видимо, реклама и фильм смешались в моём сознании. Жена нервно тыкала пальцами в кнопки, пытаясь выключить телевизор.

– Ты, что сделал с пультом? Не надоела комсомольская пропаганда?!

– Заблокировал «Выкл», чтобы Ева посмотрела фильм…

В это время в комнату вошла внучка Ева.

– Не собираюсь я смотреть эту кинуху! В школе уже давно про Островского не вспоминают, у нас сейчас «Маленький принц» и Гермиона в моде.

Ну, да… Я представил себя, пишущим сочинение: «Образ капитана Бернардито в романе опального Штильмарка «Наследник из Калькутты».

– Дед хочет рассказать тебе, как в грязь и снег укладывали узкоколейку, – иронично заметила жена. – У нас и нынче асфальт сыплют в снег наследники героического социализма. Нашёл чем удивить.

Но Ева неожиданно обняла меня и чмокнула в нос.

– Дед, выдай синопсис, чтобы я имела представление, о чём вы шумите, – внучка посмотрела так, что отказать было невозможно.

Я не был готов к тесту на знание знаменитого советского произведения и, помявшись, стал бубнить, что книга Николая Островского выходила миллионными тиражами и была переведена на сотню языков…

Ева прервала меня, заявив, что я говорю длинно и скучно, а ей «в гимназуху» пора.

Удовлетворяя собственное любопытство, я полистал свои старые записки, энциклопедию и, чего греха таить, интернет с его противоречивыми «википедиями».

«Стрелка» с внучкой случилась через день. К моему удивлению, Ева наехала на меня, будто мы только что расстались.

– Дед, по слухам ты был хулиганистым школяром, не верю, что ты прочёл «Как закаляли сталь».

– Поначалу не хотел, потом вчитался, – ответил я и задумался.

Мне вспомнилось, как в 1962 году в горкоме комсомола города Салавата мне торжественно вручили комсомольский билет, с профилем Ленина на обложке, и до 1978 года я был активным комсомольцем. Руководил комсомольской организацией Крайводхоза, которая иногда занимала первые места в Карасунском районе Краснодара…

– Ты про роман расскажи, – внучка убрала звук включённого телевизора. – Что тебя в нём тряхнуло?

А ведь Ева права! Меня взаправду в детстве потрясла эта книга. Мне понравился Павка, разбитной парень из рабочей среды, который махры насыпал в тесто попу, потом освободил арестованного революционера Жухрая. Одним словом – хулиган, вроде меня. И никакой он не фанат-комсомолец, даже любовь у него была. И не одна, а две! Романтическая к Тоне Тумановой и революционная – к Рите Устинович. Когда я сказал об этом внучке, та вопросительно отметила:

– Так он ещё и бабник?

Я не ответил, только погладил её мягкие пушистые волосы и стал рассказывать, как город Киев уже замерзал, потому что не хватало дров. Тогда главным транспортом были подводы с лошадьми, много на них не увезёшь, да и кормить лошадей надо. Большевики решили строить железную дорогу, комсомольцы почин подхватили, и в нечеловеческих условиях несколько сот комсомольцев построили узкоколейку, несмотря на разгул контрреволюции и морозы. Только один человек, специалист из царской России, умел строить железные дороги. Ему было за пятьдесят, но он переносил лишения наряду с комсомольцами. Город получил дрова, жители не вымерзли.

В глазах Евы промелькнуло недоверие.

– Читала в «Википедии», что эта стройка – выдумка. Следов узкоколейки найти не удалось, а теперь эта легенда вообще никому не нужна.

– Иногда сказы помогают в реальной жизни, – попытался продолжить я. – Геракл жил или нет, а мифы учат…

– Начинается воспитание?! Ты рассказывай по теме, а не рассуждай про греческую демократию, – в глазах Евы искрилась ирония.

– Мы с тобой в «День Победы» шагали в Бессмертном полку…, – начал я.

– А это здесь причём? Люди воевали, страдали, победили?!

– Те, кто эвакуировал заводы за Урал – все читали книгу «Как закалялась сталь». И только станки подключали к электричеству, даже подростки начинали работать для фронта, несмотря на то, что крыш над цехами ещё не было.

– Слово «крыша» сейчас в отрицательном значении. И долго продолжался, этот комсомольский энтузиазм?

Как преодолеть её недоверчивость? Как объяснить, что Саяно-Шушенскую ГЭС строили комсомольцы и коммунисты? А разрушили менеджеры, без элементарных знаний гидроэнергетики, словно в эпоху индустриализации, когда безграмотные люди изменяли технологию, а в случае аварии искали вредителей. Отвечать за содеянное очень тяжело…

Вспомнилась великая стройка моей юности, Байкало-Амурская магистраль, возводить которую отправились комсомольцы семнадцатого съезда ВЛКСМ в 1973 году. А лет через двенадцать железная дорога была построена. Как рассказать ей о реальных героях нашего времени, где найти слова, которые могут тронуть сердце современного ребенка, познающего мир через монитор компьютера и телевизора?

Но тут, словно в ответ на мой вопрос, на теле-панели высветилась кабина оранжевого «КамАЗа», в которой сидели президент России и два пассажира.

– А вот и продолжение узкоколейки, которой нет! – встрепенулся я. – Включи звук.

Тот, что постарше, сидевший рядом с Путиным, произнёс: «Мы работали не за заработок, а за совесть»…

И диктор представил этого человека: «Александр Островский, начальник строительства Крымского СГМ – мост».

В моей голове начался перегрев. Я не поверил своим ушам и не сразу понял, что на экране показывают открытие Крымского моста. Значит прямая дорога в Крым построена?!

«Мы жили работой, здесь у меня родился сын, – эти слова произнёс молодой строитель, сидевший возле правого окна КамАЗа. – Сметка и рационализация помогли. Первые сваи забивали по 15–16 дней, но инженеры нашли способ заглублять быстрее».

– А вот и Островский пожаловал! – сказал я внучке, пораженный необычайным совпадением, но следующая мысль была: «Не совпадение – это связь времён».

– Дед, комсомола давно нет, а мост строили за бабки, зачем усложнять жизнь? – не сдавалась внучка.

– Не все измеряется деньгами, – вдруг вмешалась жена. – Тебе же сказали, мост в Крым строился под руководством Островского!

Ева хмыкнула:

– Он, что – родственник?

– На этой стройке – все его родственники! Такую махину за два года отгрохали!

Почувствовав поддержку жены, я воспрянул духом и стал с энтузиазмом, хотя и сумбурно, рассказывать Еве, как еще в XIX веке британское правительство хотело проложить железную дорогу: из Англии в свою колонию Индию, через Крым и Керченский пролив. Но до реализации проекта дело не дошло, потому что возникли проблемы с финансированием. Бабла не хватило, как сейчас говорят. Легко унижать наших комсомольцев, которые голыми руками строили узкоколейку в Киев, сейчас это модно.

– Ты представь! – вдохновенно продолжил я. – Англичане, которые хотели первыми возвести Крымский мост, узнали, что Россия решила его строить, и Уильям Гла́дстон, премьер Великобритании, в том золотом веке говорит:

«У России не хватит денег, мы самая богатая колониальная империя и то отказались от этого. Я уверен, России не по силам построить мост на полуостров Крым».

Но вице-премьер, возразил, мол, деньги в России не главное.

– Как не главное? Они же их воруют, – настаивал премьер.

– А кто в мире не ворует? В книге «Как закалялась сталь» молодые русские строят узкоколейку в воде и снежной грязи, голодные и обмороженные, совершенно без денег, – произнёс вице-премьер.

Тут меня окончательно «понесло», и я, не замечая, что мешаю в кучу события разных эпох, словно артист, принялся на разные голоса изображать беседу английских министров:

– Ты говоришь про полусумасшедшего калеку, который умер в Сочи? – спросил премьер.

– Он умер, но идеи его живы. Россия не победила бы фашизм, если у русских не было фанатичного патриотизма и энтузиазма. Кто мог предположить, что можно эвакуировать заводы в Сибирь, и под открытым небом выпускать танки и самолёты? Этому и учит Островский, в своём романе. На энтузиазме СССР и БАМ построил, в который никто не верил. Кстати, начальник строительства Крымского моста – Александр Островский, – отметил заместитель.

– Потомок? – спросил премьер.

– Не знаю, но книгу «Как закалялась сталь» наверняка читал. Если страна прикажет стать героем, в России им становится любой. Это у них работает! – промолвил зам без тени иронии. – Вся надежда на то, что современная молодёжь на романтику не купится. Им теперь жильё, зарплату и развлечения подавай. Не будем паниковать, а поблагодарим Маркса, что он разгадал формулу капитализма, и пока она работает и обостряется, ничто нашему строю не грозит, – заключил заместитель.

– Нам с небес остаётся только наблюдать, – на этом я прекратил импровизированный диалог британских министров.

Ева слушала, удивленно хлопая длинными ресницами, и только в конце, поняв, что разговор министров на самом деле происходил на том свете, облегченно рассмеялась.