– Господин? – осторожно обратился упырь к чернокнижнику, которого, едва не принял за Золотую рыбку. Как же – Золотая рыбка обернулась хищной чудой-юдой и едва не сожрала своего спасителя. – Чего прикажите?

– Какой нынче год? – голос колдуна, по- прежнему звучал отрывисто и глухо. – Война еще идет?

– Война? – несказанно удивился Зябкин. – Какая, война? В нашем мире всегда, где-нибудь, да идет война.

Колдун злобно фыркнул, несколько мгновений тяжело давил Зябкина сердитым взглядом.

– Та самая. – голосом, далеким от доброжелательного, пояснил он. – С Германией.

– Война с Германией? – тупо моргнул Зябкин, шевеля извилинами и вспоминая школьную программу по истории. – Так это, когда ж, было-то?

В глазах колдуна мелькнула ярость – небось, сетовал на то, что слуга ему достался на редкость несообразительный.

– Это – точный календарь? – требовательно тыкнул пальцем в картинку на стене, чернокнижник.

Календарь на стену повесила мать Романа, желая слегка разбавить темные тона в комнате единственного сына чем-то светлым и жизнерадостным. Получилось, по мнению Зябкина, убого – на фоне темно-серых обоев, алые капли маков смотрелись жутковато.

– Точный. – послушно кивнул Зябкин.

– Год? – продолжал настаивать колдун.

– 2022. – торопливо ответил парень, начиная понимать причину беспокойства, выкопанного из могилы, колдуна. – Что, много лет прошло с тех пор, как упокоили?

Чернокнижник медленно поднял взгляд на молодого упыря и поморщился – наверно, его задел несколько вызывающий тон слуги. Но, колдун не спешил с замечаниями по этому поводу. Серое лицо недавнего, почти что, покойника, выражало злость и досаду.

– Восемьдесят лет… – злобно прошипел чернокнижник, хрустя суставами кистей рук. – Восемьдесят лет без сил.. В забвении. Кто-то должен ответить за это.

«Ого! – не удержавшись, присвистнул упырь. – Не мало так, в земле ты, дядя, провалялся. И дольше бы лежал, коли б не я.»

По всей видимости, мысль о том же, посетила лысый череп колдуна. Морщины на лбу чернокнижника заиграли, глаза сузились, тонкие губы скривились.

– Меня ты выкопал, слуга? – небрежно свалившись обратно в продавленное кресло, спросил колдун. – Случайно аль, подсказал кто?

Зябкин понял, что врать не стоит. Не в этот раз.

– Случайно. – упырь передернул плечами. – Смотрю, из земли что-то торчит, вот я и заинтересовался.

– Упырь. – фыркнул чернокнижник, насмешливо рассматривая, неожиданно заробевшего кровососа. – Вампир обыкновенный, новообращенный. Что ж, будем работать с тем, что есть. Девку, небось, затащил в укромный уголок? – глаза колдуна проникали в самое черное нутро чернокнижника. – Крови захотел, вурдалак?

– И, крови. – спокойно выдержал тяжелый взгляд недобрых глаз Зябкин. Он не смутился ни разу – да, он – кровосос. Не по своей воле, но, как доходчиво объяснили ему подручные главы клана, внятно объяснили, при помощи ног и дубинок – навсегда. Обратного пути нет – если не кровь сосать, то, в могилу – червей кормить. Приходится с этим жить.

Зябкину нравилось. Не все, но придется терпеть.

– Дерзкий упыреныш. – широко усмехнулся колдун и у Зябкино отлегло. Говорят, нет души у вампиров. Брешут, поди. Отлегло ощутимо, откуда- то. Не от желудка же?

– 2022. – чернокнижник натянул покрывало на голые колени, торчащие вперед под острым углом. – Хороший год для того, чтобы отомстить. – и, улыбнулся снова. Жутко. Предвкушая.

Зябкину стало страшно, и он внезапно подумал о том, что жадность и любопытство – плохие советчики. Не доведут они до добра молодого и перспективного вампира. Кто знает, может быть, всем было бы лучше, если бы свинцовый саркофаг с останками древнего колдуна, остался в рыхлой земле городского парка.