Паттерсон потянулся за устрицей и продолжил.

– Не удивительно, что клан Ротшильдов достиг таких высот! Но в итоге, кланы и корпорации поглотило гражданское общество с общедоступным интернетом. Число людей, имеющих доступ к информации, стало несоизмеримо больше, чем влиятельных кланов и сетевых структур. Рычагов для поддержания всеобщего контроля над информацией уже было недостаточно. Единственно возможным, могло стать глобальное чипование, которое позволило снова взять информацию под контроль и остановить волну так называемых всезнающих.

– Ну да, жертвы гипперпотребления информации чуть не сошли с ума, от невозможности бесконечно пихать в свои мозги всякую галиматью. – добавила Адель, со знанием дела.

– Человеческая натура ненасытна. Нет предела удовлетворения. Человеку всегда всего будет мало, пока он не поймает себя на той простой мысли, что радость можно получать ежесекундно, не страдая на пути к заветной цели. Можно радоваться каплям дождя, но не жить мечтой об океане, ведь от капли до океана всего пара каких-то тысяч лет проливного дождя.

– Почти, как всемирный потоп! Все всё знают, но куда двигаться и где теперь будет берег, не ясно.

– Что-то вроде этого. Волна бесконтрольного пожирания информации привела к появлению псевдо-экспертов, разбирающихся сразу во всём и не в чём одновременно. Искусственный интеллект всё равно опережает человека. Уже, нет смысла принимать участие в крысиных бегах. – меланхолично сказал профессор.

– Иногда лучше признать своё поражение и найти другой вектор развития. Вернуться к истокам, как вариант. – приободрила его Адель.

– Совершенно, верно. Тем более, для этого есть все условия. – согласился он.

– Профессор скажите, вы и правда считаете, что человечество сможет вернуть утраченную возможность снова заниматься земледелием?

– Сейчас в это сложно поверить, когда система полностью взяла контроль над плодородными землями и владеет запрограммированными парниками, под охраной вооружённых роботов. Листья салата растут за двадцатиметровыми стенами, как будто, это алмазные залежи.

– Почему они лишили нас возможности самим выбирать себе пищу, выращивать то, что мы хотим?

– Однозначно – полный контроль. Пища для ума, тоже под контролем. Информация наших чипов рафинируется системой также, как и каждый лист салата. Из семени салат вырастает готовый к употреблению продукт ровно за тридцать пять дней. Если листья салата не достигли к этому времени нужного размера, процесс их выращивания автоматически перепрограммируется с помощью искусственного интеллекта. Добавляются гены роста, режим полива и освещения тоже регулируются. Таким образом, следующее поколение салата вырастет быстрее и крупнее, но не даст плодородных семян, а значит этот генетический код прекратит своё существование. У системы – всё на счету. – сказал профессор.

– Наше поколение полностью оградили от взаимодействия с растительным миром. Нам не позволено выращивать даже элементарные культуры, такие как лук в горшочке на подоконнике. Это было так романтично в прошлом, когда каждая влюблённая в органику хозяйка заводила себе маленький оазис с зеленью на окне. – задумчиво сказала Адель.

– Сочувствую вашему поколению. В мои времена школьники в обязательном порядке практиковали аграрное дело на частных фермах, а на уроках ботаники мы все создавали миниатюрные огороды в ящиках и гордились своим урожаем.

– Вам повезло, профессор. Наши студенты-биологи, лишь в теории могут себе представить, как выглядит зерно пшеницы, золотистые колосья, покрывающие поля до горизонта. Все без исключения овощи, фрукты и ягоды беспощадно переработаны, очищены или стерилизованы. Нет ни малейшего шанса посадить ни одного съедобного растения. Я как биолог, например, никогда не видела, как выглядит виноградник и ни разу не держала в руках гроздья винограда. – с досадой в голосе, продолжала возмущаться Адель.