Её распирало от эмоций, но взяв себя в руки она продолжила заваливать профессора вопросами. Её детское любопытство забавляло Паттерсона.

– В чём же тогда суть жизни, по-вашему, профессор?

– Жизнь порождает жизнь. Ваши предки съели мамонта и выжили. А мамонт не выжил, потому что на земле случилась беда и пропала растительная пища из-за похолодания и нехватки пресной воды. Это пищевая цепочка, благодаря которой вы Адель сегодня имеете возможность задавать мне глупые вопросы. Но поток этих вопросов я одобряю, потому что это признак того, что вы не страдаете гиперполноценностью, а значит признаёте свою глупость.

– Всё признаю, но не каюсь! Пользуясь случаем, прошу ответить ещё на один вопрос. Как долго автотрофное питание может удерживать нас на плаву?

– Хороший вопрос, с точки зрения китовой акулы. И ответ вам известен. Человечество может питаться микроорганизмами неограниченное количество времени. Вопрос «Зачем?» – более уместен. Коктейль из живых микроорганизмов содержит более шестидесяти процентов протеина и покрывает все потребности нашего тела с запасом, а главное, утоляет чувство голода на двенадцать часов. Непроизвольно происходит интервальное голодание. Я трачу меньше энергии на переваривание пищи, таким образом, мои органы меньше изнашиваются, а мозг получает больше пространства для активной деятельности, а не бесконечного контроля органов пищеварения. Я больше не старею. Вот уже 20 лет, как я ни разу не болел и ни одной новой морщины на лице. – с гордостью произнёс Паттерсон.

Адель посмотрела на седые волосы профессора и оценила глубину его межбровной морщины.

– Я думаю, ваша система где-то дала сбой. Человек по своей природе склонен к разнообразию. Мы же не овцы, чтобы постоянно жевать одну только траву. Ну хотя бы торт на день рождения, я могу себе позволить?

– Видимо, вы меня не слышите, Адель. Чем вы лучше овцы? Она ест траву, чтобы выжить и дать потомство. В этом заключён смысл жизни настоящей, биологической. Всё остальное, это капризы ума и духовных метаний. Вы хотите торт на день рождения только потому, что торт для вас, это символ восхищения фактом вашего появления на свет. Вы хотите восхищения, награды, но не торт. Вы не сомневаетесь в вашей исключительности и неповторимости. На самом деле, вы всё та же овца, думающая о великой ценности своего рождения и требующая, чтобы всё стадо плясало вокруг неё по этому поводу.

– Зачем тогда мы летим на встречу с Кауманом? – проблеяла Адель, выставив пальцы над головой, изображая рога.

– Чтобы вы получили свой кусок торта и крохи восхищения. Если вас это успокоит. А вообще, Майкл Куман ещё тот фантазёр. Что он задумал на этот раз, понятия не имею. – попытался ответить профессор, сдерживая смех.

– Вы уже встречались с ним раньше, не так ли? – продолжала заваливать его вопросами Адель.

– Я знаком с Майклом почти двадцать лет, с тех пор как я представил на Интерконтинентальном конгрессе биотехнологий свой доклад о массовом использовании в пищевой промышленности автотрофных организмов.

– Мне кажется, это ловушка. Сотни научных статей публикуется ежедневно и большинство из них остаётся без внимания. Почему же моя, пока ещё не доказанная теория вызвала такой интерес в верхах?

– Посмотрим, какая роль нам будет отведена.

– И всё же я не понимаю. Мы тут причём? – не унималась Адель.

– Ну, не в силах я отказать Кауману, – с надрывом ответил Паттерсон. – Ведь нас могут отключить, поймите! Просто действуем без сопротивления. И вообще, не нагнетайте обстановку. – пытаясь успокоится, добавил он.

– Если он задумал выставить меня в прямом эфире своего телешоу, я лучше сразу откажусь. Меня отключат в любом случае, до или после. Это только дело времени. – качала головой Адель.