– Не болтайте ерунды, Адель. Лучше поешьте.

– Да, да. Всё что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. – пропела она с нотками иронии в голосе.

– И потом, если бы вас хотели убрать, то отключили бы при первой же возможности списав это на техническую ошибку системы, например.

– А может быть Биофарм, держит на крючке всю систему? Уверена, под видом производства пестицидов, они производят химическое оружие массового поражения. Система не может их отключить, потому что корпорация регулирует продовольственный рынок, а любые попытки вмешательства могут обернуться массовым отравлением или заражением.

– Адель, ну что вы как маленькая! Ваша противоречивая натура может ввести в заблуждение кого угодно. Я только что конфисковал у вас хлеб и яблоки, которые были выращены, между прочим, на полях Биофарм из семян Биофарм с пестицидами Биофарм. Получается, вы добровольно финансируете эту корпорацию. Так что хватит тут рассуждать. Ешьте ваш шикарный Бостонский улов. Дикие морепродукты это, пока что единственная альтернатива продукции, которая напичкана антибиотиками и пестицидами.

– Конечно морепродукты, как альтернатива, заняли свою нишу в пищевой цепочке, но, если опустошать океан такими темпами, скоро мы лишимся и кальмаров.

Адель раздраженно встряхнула накрахмаленную салфетку и демонстративно завернула её за воротник своей блузки, по примеру Паттерсона.

– Мы и сами, как тот Бостонский улов. Майкл Кауман держит нас на крючке. – буркнул Паттерсон.

– И что теперь? – с тревогой спросила Адель.

– Если уж Майкл Кауман лично направил мне секретное приглашение и попросил меня о вашем присутствии, значит ему действительно нужна ваша поддержка и участие.

– Но зачем? Кто я такая, чтобы поддерживать всемогущего Майкла?

– Адель, не забегайте вперёд, а то потеряете себя по дороге. Вы прекрасно знаете кто вы такая и какие ресурсы есть у вас в арсенале. Так что держитесь настоящего, а там видно будет.

– Допустим, моя теория возрождения может стать актуальной в ближайшие десятилетия. Конечно, шансы мизерные. После мировой катастрофы все генные банки были уничтожены, а экосистема непоправимо нарушена. Плодородные земли принадлежат корпорациям. Туда невозможно пробиться.

– Знаете дорогуша, когда хаос и голод, охвативший всю планету, унёс миллиарды жизней всего за триста дней, мы вынуждены были встать перед выбором. В таких кризисных ситуациях появляется единственный шанс, который позволяет сделать этот правильный выбор. Если бы не моя программа альтернативного питания, то неизвестно как бы дальше развивалась наша история. Поэтому, не стоит отчаиваться раньше времени.

– Биофарм на своих экспериментальных полях продолжает производство генетических мутантов, называя это продуктами нового поколения. Сколько людей клюнуло на эту наживку, после введения вашей программы? – не унималась Адель.

– Вы сами клюнули и подтверждение этому я обнаружил в вашем рюкзаке. Наши тела – это набор элементов тех продуктов, которые мы потребляли на протяжении всей жизни и в нас заложена их история. А вот история автотрофных организмов самая продолжительная, ведь они родоначальники жизни на земле. С ними наша жизнь становится сбалансированной, гармоничной и долгой. Выбор всегда за нами. Мы – это то, что мы едим!

Пытаясь отойти от острой темы, Патерсон незаметно перевёл разговор и направил водопад эмоций по тихим водам в бескрайний океан философских размышлений.

– Однако, если я стану питаться исключительно зебрами или антилопами гну, это не сделает из меня льва. – подхватила его мысль Адель.

– Скорее, это превратит вас в крокодила. – расхохотался профессор, представив Адель, крутящуюся в реке с антилопой в пасти.