***

Пока вещи её хранились при мне, была ещё надежда какая-то. Всё отнято до последнего бантика. Ёжик под сердцем немного затих.

***

Я проходил мимо нового магазина одежды, на крыльце которого стояла девушка. Она поздоровалась со мной, и в ней я узнал бывшую продавщицу продуктового отдела в еврейском магазинчике, который закрыт теперь на ремонт. Она вся была в новой спортивной одежде: штаны, кроссовки, олимпийка. «Ну вот, уже успела понавешать на себя всего», – подумал я, и мне немного стало жаль её.

***

Сквозь откушенные головы младенцев прорывается рысью ошпаренный шкодник. Он обуглен снаружи и съеден внутри, обожжёнными пальцами хватает куски и рвётся, рвётся назад, туда куда не возвращаются грешники. Мертвецы, такие же, как он, обступили кольцом и пинают его ногами, сбрасывая в кишащее головастиками чрево ада.

***

Право не пить в проалкогольной оккупационной России зарабатывается кровью и равноценно по значимости джеймсбондовскому праву на убийство.

***

Не хотелось целовать её худое жалкое тело, не хотелось ласкать его бутонами роз и делать прочие французские штучки, даже если бы я сподобился до этого, она бы всё равно не оценила. Она была не прихотлива, и ей было достаточно того, что я держал её в объятьях и делился с ней своим теплом от сильного мужского тела. Пальцы же ног её были отмечены коричневыми намозоленными бугорками, и это явно вычёркивало её из того разряда женщин, что мнят себя богинями и каждый день делают педикюр, − следят за своими пальчиками. Но самое главное – девка была порченная. Вышла по дурости или по любви (какая, впрочем, разница) за дагестанца и теперь имеет от него ребёнка и проблемы: не знает, как выписать его из квартиры и лишить родительских прав. Жалко. И мужика нет. Себя я не считаю. Неизвестно, как поступить в такой ситуации. Она усугубляет всё тем, что отказывается от юридической помощи, а я её предлагал (через своего родственника), на большее я не способен из-за брезгливости. Но она не хочет, и это удивительно. Ей доставляет просто трахаться, потеть под мной и думать, что я сраный д’артаньян со шпагой, влюблён в неё по уши и, как только враги нападут, прилечу к ней и проколю всех. Пусть думает, я устал возиться в этих липких простынях, как слизень.

***

Во имя Священного стыда строилась цивилизация. Коварная и прекрасная история про Адама и Еву. Они познали плод дерева знаний, познали то, что позже будет называться сатанизмом. Сатанизм это голые, бесстыдно ебущиеся люди, это рты, полные горячей мочи и спермы, это потные похотливые лица и довольные разверзнутые влагалища – всё это есть сатанизм.

И всё это должно быть уделом лишь избранных, чтобы не разрушить построенную такой кровавой ценой цивилизацию и не превратить людей в дикое племя, потерявшее чувство эстетики и сладость греха.

Вышедший на улицу голым должен подвергаться осмеянию, дабы был поступок его позорным, но не запретным, ибо запретный плод… Ну это мы знаем. Прекрасно знаем и молчим. И держим дьявола в уме, про запас, – на случай, если ад всё же существует. Хотя и там мы не ожидаем ничего для себя хорошего, но верим, что Господь защитит нас за наши комариные проявления стыда и не осудит нашу изворотливость, когда мы ночью залезаем в постель и ебёмся под одеялом, трогаем свои склизкие греховные места.

О Боже, да ниспошли же нам ещё больше стыда, обрушь его геенной огненной на наши головы и сердца не обрезанные!

***

Недавно посмотрел два видеосюжета: «Комсомольская правда» брала интервью у Д. Быкова и З. Прилепина. Захар хорошо бы выглядел в рыцарских доспехах со своей лысой башкой. Говорил, как всегда, замечательно и остро. Не обошлось без шуток. Однако речи его кое-где отдают местечковым либерализмом. Прилепилось, видимо.