Мелькнув обгорелыми ошметками мяса и кожаной куртки, телохранитель свалился под насыпь.

К тому времени Юрдусов уже сидел на корточках перед радиатором автомобиля. Вместе с выстрелом электроннной пушки, он вскочил на ноги, готовый изрешетить врага.

Там, где только что стоял кривоногий, в кожаном рукаве куртки валялась рука с пистолетом. От фаланг пальцев до плечевой кости она сохранилась целиком, а выше то, что от нее осталось, больше всего напоминало кусок не сгоревшего до конца полена. По другую сторону машины лежал водитель с обезображенным лицом, у края насыпи распластался бездыханный рыжий.

Юрдусов водил пистолетом из стороны в сторону, не находя врага и гадая, кто осмелился на него поднять руку. Не иначе как ФСБ. Больше некому. Вся областная верхушка, кроме нового начальника чекистов, им давно куплена. У этого полковника на него большой зуб, а улик наковырять слабо. Вот и устроил беспредел…

Его логические построения смешались в кашу, когда Патрон заметил мозаичного призрака. Он тряхнул головой. Но вместо того, чтобы исчезнуть, призрак зашипел, по нему в различных направлениях пробежали тонкие извилистые ручейки голубоватого света, превращая плохо различимую фигуру, как будто сотканную из мозаичного тумана, в реальное неведомое двуногое существо, огромное и ужасное. Разглядеть его толком Патрону не довелось. Перепачканный кровью двухклинковый нож на запястье обтянутой блестящей чешуей лапы чудовища произвел на уголовного авторитета слишком сильное впечатление. Вопрос, кто перед ним, отошел на второй план. Ход событий убеждал, что по-хорошему с ним не разойтись, и пережить эту встречу сможет только один из них. Шанс выжить, по мнению Юрдусова, был всегда выше у стреляющего первым.

С криком «сдохни, тварь!» он прицелился в чудовище.

Быстрота реакции спасла Охотника от новой угрозы попасть под плотный огонь с близкого расстояния. Срезанная бледно-сиреневым лучом лазера голова Юрдусова упала на капот роскошной иномарки. Из шеи, рухнувшего следом тела, словно из горлышка опрокинутой бутылки, плеснула кровь…

Предейтор взял голову за волосы и поднес к лицевой маске. С наслаждением, понятным только обладателю инфракрасного зрения, он наблюдал, как многооттеночные разливы красного цвета, сливаясь, утрачивали четкость, бледнели и последовательно замещались, синим, потом черным цветом.

Славный трофей! Добыча сражалась храбро и целеустремленно, до последнего сохраняя волю к победе. Она намеревалась расстрелять его в упор, чего вполне довольно, чтобы не ставить под сомнение правомерность применения лазера.

Щеткин с нетерпением дожидался Челнодарова. Ему хотелось скорее узнать, как зам провернул навязанное Матвейчуком свидание.

Откровенно говоря, он всегда завидовал умению главного оперативника с легкостью обстряпать любое дельце с душком. У Щеткина так не получалось. Редко обходилось без волнений, страхов, неуверенности и переживаний. Короче, без лишней порчи нервов. Такова его доля. Он – рабочая лошадка, а Челнодаров лиса. Хваток, хитер, пронырлив, а везуч, прохвост, чуть ли не до абсурда.

Оперативник вернулся, довольно потирая руки, и сообщил:

– Отчалил мафиози в своем лимузине, и как гора с плеч.

Щеткин жаждал подробностей.

– Присядь, – предложил он заму, – и расскажи по порядку.

От стула Челнодаров отказался, посетовав на избыточный вес. Спасение от него одно – движение, движение и еще раз движение. Так и расхаживал по кабинету в течение всего рассказа.

– Точно, никто Патрона не разглядел? – допытывался Щеткин.

– Никто, кроме моего шныря. А он могила, ручаюсь… – Задержавшись у окна, Челнодаров отвел пальцем гардину. – О, смотри-ка, грузовичок наш ползет. Ты, случайно, не знаешь, куда?