Но я не могла просто отвернуться и уснуть. Я должна была задать этот вопрос, иначе меня замучило бы любопытство.

— Виллем?

— М-м-м?

— Кто ты такой?

Он даже не шелохнулся. Продолжая глядеть в окно, невозмутимо произнес:

— Это важно? Я друг Клойса. Я пообещал ему, что помогу тебе добраться до его друзей. Думаю, остальное не имеет значения.

— А говорил, что было бы не лишним пообщаться, — проворчала я и, отворачиваясь, услышала его глухой смешок.

Пусть хоть обхохочется, разговаривать с ним я больше не собираюсь!

Устав и обозлившись, я быстро уснула, напрасно молясь, чтобы в эту ночь мне приснилось что-то хорошее или хотя бы менее пугающее. Но он был здесь… рядом… Я видела его глаза, слышала его дыхание, читала его одержимые мысли: найти, найти, найти.

Я проснулась от того, что горячая тяжелая ладонь легла мне на лицо и перекрыла дыхание. Пальцами вцепившись в мужскую руку, я в ужасе завизжала, и возвышающийся надо мной Виллем приложил палец к своим губам:

— Тс-с-с…

Рассветные лучи еще не рассеивали мрак в комнате. Я моргнула, и Виллем отнял ладонь от моего лица. Глубоко вздохнув, я села.

— Ты что, хлебанул? Кто так девушек будит?

— Тихо! — шикнул он, подкравшись к окну и осторожно отодвинув занавеску. — На улице какая-то суета. Я узнал нескольких: они сидели в таверне, когда мы заходили.

Я подошла к нему и посмотрела на скопившуюся на площади толпу из дюжины мужчин. Они передавали друг другу какую-то листовку.

— Похоже, гонец принес, — предположил Виллем, взглядом бродя по темным закоулкам.

В одном из них я увидела какое-то движение, а потом — растущий из черноты силуэт. Липкий страх сковал меня невидимыми путами. Сглотнув, я охрипшим голосом произнесла:

— Это еще не самое страшное.

— О чем ты? — Виллем хмуро посмотрел на меня, и я пальцем указала на гигантскую фигуру, решительно пересекающую площадь.

Босой, грязный, рассерженный. Так же в порванных брюках. Дикий одинокий зверь, изгой.

Виллем присмотрелся к нему, а я прошептала:

— Это Хищник. Вот кого нам надо бояться.

— Хищник? Витольд?

— Ты знаешь его? — вырвалось у меня.

— Слышал. Он — омега стаи, взращенный под чутким руководством Бальтазара. Если альфа имеет право вкушать пищу первым, то омега — тот, кто добывает и приносит эту пищу. Вот уж не думал встретиться с легендой наших земель при таких обстоятельствах. — Виллем посмотрел на меня так, словно я только что отняла у него мечту всей его жизни.

— Если мы сейчас же не уберемся отсюда, то ты с ним точно встретишься. И он будет последним, кого ты увидишь перед смертью. Поверь, я знаю, что говорю. Постой… Ты сказал, легенда?

— Ты разве ничего о нем не знаешь? — удивился он, нахлобучивая шляпу на свой лоб.

Толпа на улице двинулась к парадным дверям таверны, и я бросилась к выходу. Позже выведаю, чем прославился Хищник. Если жива останусь.

В зале нас уже поджидал пузан. Он указал на задние двери, куда мы с Виллемом и побежали. Не знаю, насколько хорош он в рукопашном бою, но если с дюжиной крепких ребят мы каким-то чудом расправимся, то Хищника не одолеем всем городом. Его удержит только граница земель. Туда нам и дорога.

На улице нас поджидали двое. Стоило нам выйти, как они напали на Виллема. Испугавшись, я, как и подобает даме, пискнула и закрыла лицо руками. Расслабилась, только когда прекратились удары и ругательства. Мужики валялись на земле, хрипя и корчась.

— Ого! — поразилась я, пока Виллем поправлял плащ и сетовал на порванный рукав. — Где ты научился так драться?

— А по-твоему, я что, похож на лавочника?

За ногу его схватил оклемавшийся, но не поднявшийся противник. Виллем опустил на него насмешливый взгляд и сказал: «Цыц!» — на что тот тут же лишился чувств.