— Кого ты убила? — обомлел он.

— Бальтазара Лаверстейна Айджа. Теперь ты понимаешь причину моей спешки?

Виллем остановил лошадь и обернулся, видимо, не веря мне.

— Я не шучу, — добавила я. — Нам желательно двигаться дальше.

Он снова улыбнулся:

— А ты опасна, красотка.

— Поэтому не зли меня, — ответила я. — Если я могу легко разделаться с альфой, то что мне стоит убить мелкого человека?

— Оскорбляешь, Рокси, — протянул он, велев лошади ступать дальше. — Ты же меня совсем не знаешь.

— Ты меня тоже. Предлагаешь познакомиться поближе?

— До границы Болот нам ехать всю ночь и полдня. Было бы неплохо пообщаться.

— Я бы не отказалась отдохнуть, — призналась я. — Мы можем устроить привал?

— Южнее — городок. Там есть таверна. Можно поесть и снять на часок-другой комнату.

Усмехнувшись, я сказала: «А ты тоже быстрый!», — и, повернув Нанки на юг, рванула во всю прыть. Я не останавливалась и не оборачивалась, пока не увидела желтые огни и двухэтажные однотипные дома.

— Клойс не говорил, что ты веселая, — улыбнулся Виллем, на своей лошади обходя меня по кругу.

— Скорее — дерзкая. Он и сам не знает, какая я. — Я посмотрела вдаль. — Ты уверен, что там безопасно?

— Сейчас опасно всюду. Но без отдыха ты далеко не уедешь. Идем.

Мы вошли в город под покровом ночи, и это избавило нас от любопытных зевак. Добравшись до центральной площади, мы спрыгнули на землю возле шумной таверны, и Виллем распорядился, чтобы какой-то бойкий мальчишка позаботился о животных, и дал ему несколько монет.

Мы вошли в заведение, где мой напарник снял шляпу и взмахнул своей кудрявой темно-русой шевелюрой. Здесь я увидела, что он и в правду очень симпатичный. А еще важно отметить, что он это знал. Такие мужчины, как правило, пользуются своими внешними данными, желая получать женщин лишь на одну ночь, а потом — поминай, как звали. Но как назло, он мне нравился. С того дня, как я попала в пансионат Кэйи, я забыла, что такое — жизнерадостные, неунывающие люди.

На нас обратили повышенное внимание завсегдатаи таверны — здешние пьянчуги, которые с явной опаской относились к чужакам.

— Ты уверен, что здесь получится отдохнуть? — уточнила я, продвигаясь за Виллемом промеж столиков.

— Нет, — ответил он, но все равно повалился на барную стойку, заскрипевшую под его весом, и обратился к толстопузому натирателю кружек: — Комнату до утра!

На металлической тарелке звякнули монеты. Мужик ссыпал их на свою ладонь и подозрительно сощурился.

— Тут много.

— Неужели? — ухмыльнулся Виллем. — Не подскажешь, ночевала ли в твоей таверне незнакомая девица в сопровождении не менее неузнаваемого типа в плаще, и куда они могли направиться?

Тот хмыкнул и ответил:

— Никого подходящего под это описание не видел. — Он убрал монеты в карман передника и кивком указал нам на дверь за своей спиной.

Виллем обернулся ко мне и, улыбнувшись, сказал:

— Дамы вперед.

Обойдя барную стойку, я протиснулась в узкий проем и оказалась в глухом коридоре с несколькими дверями. Он тускло освещался парой свечей. Некоторые комнаты были открыты, хотя в них кто-то спал. Виллем нашел для нас пустую и взял свечу. Особых удобств здесь не было, но мне стало достаточно кровати. Я снова легла, не раздеваясь, и, почувствовав, как гудит от усталости все мое тело, осознала, что другой кровати в комнате нет.

— А на чем будешь спать ты?

— Я не устал. — Виллем подошел к окну, отдернул занавеску и выглянул на улицу. — Одному из нас все равно надо бодрствовать.

— Ладно. Я посплю, потом подежурю. Договорились?

— Спи, — засмеялся он, подставляя стул спинкой к окну и туша свечу. Раздвинув ноги, он сел и, локтями упершись в спинку, положил подбородок на руки.