Дверка хлопнула, «опель» лихо развернулся и исчез за углом.

Как и вчера, он бесцельно бродил какое-то время по квартире, охваченный вялостью и апатией. Присев у холодильника, долго обозревал его полупустое чрево, пытаясь составить в голове список необходимого съестного на ближайшие дни. Чтобы и не жировать, и в грязь лицом не ударить. Вроде особо не шиковал вчера, а заначка испарялась катастрофически быстро, и как бы очень скоро не пришлось, к своему стыду, признаваться Лилии в банкротстве, хотя и временном. Приближался срок зарплаты, Палыч вернёт должок… Вновь вспомнилась идея насчёт отпуска, по графику у него в июне, но почему бы не попросить сейчас, всего на пару недель раньше?

При мысли о завтрашнем выходе на работу стало немного не по себе. Вот что, оказывается, исподволь грызло и точило в дополнение ко всему остальному. Пока что круг его общения был совсем узок – Лилия, Гордей и Палыч, да и тот как-то мельком. Чигирь-же после нескольких минут мимолётного общения удалился вроде как в подозрительном недоумении. А что-же будет утром, когда Славка встретит остальных? Выглядеть, как последний остолоп, не помнящий, какие заказы они работали с утра в пятницу? Тьфу, вот ведь ситуация – то ли трагикомедия, то ли триллер голливудский с раздвоением личности. Невесёлые эти думы невольно апатию разогнали и, поразмыслив, Славка пришёл к выводу, что без помощи Чигиря опять не обойтись. Всего то и нужно – правильно задать вопрос. Слегка безразлично и в меру обтекаемо.

Напарник долго не брал трубку, а откликнувшись, бубнил сонно и малоразборчиво, периодически позёвывая. То ли не проснулся толком, то ли с будуняки был. А тут и недалёкий девичий смешок уловило славкино ухо, и он поспешил свернуть разговор. Самое важное он выведал, и это облегчило душу сразу пуда на три.

Оказывается, в пятницу с утра цех сборки сооружал те самые дмитровские витрины, а после обеда вся ватага, за исключением разве что вахтёра, дружно паковала разобранные на детали московские купешки. Даже Бычок внёс свою лепту – лично шлёпал этикетки на тару. Прояснилось многое, но не всё, стоило лишь воскресить в памяти пустой фабричный двор, беготню электриков, Бычка, злого на весь окружающий мир, и скучающего на проходной Сысоя.

Славка побродил ещё без всякой цели по телефонному справочнику, наткнулся на Гордея, но звонить не решился. Приятель наверняка не торчит сейчас в такой-же бетонной клетке, терзаясь проблемами и сомнениями, а вкушает неведомо где нехитрые радости бытия. Захочет потрепаться – сам голос подаст.

Зашёл в спальню и стоял какое-то время перед трюмо, разглядывая россыпь косметических флаконов и баночек. Затем присел и открыл дверцу, намереваясь хоть там обнаружить что-либо интересное. За дверцей оказалась лишь аккуратная стопка каких-то бумаг, а поверх стопки находились несколько документов в обложках разного цвета. Но протянуть руку и полюбопытничать у Славки не получилось, потому что к бумагам пришпилен был скрепкой тетрадный листок с печатными буквами фломастером: «Закрой дверку и не лазь, опасно для жизни.» Он ухмыльнулся, но требование выполнил. Не в силах более слоняться из угла в угол, Славка переоделся, прихватил с кухни пакет под провизию и отправился на улицу.

По сравнению с прошедшими днями заметно похолодало, по асфальту металась позёмка из облетевшего с деревьев пуха. Слишком ранний пух, ещё и лето толком не успело наступить, подумалось ему. Солнце едва пробивалось сквозь закрывшие небо блёклые полупрозрачные облака. Чтобы хоть немного убить время, Славка двинулся неспешным шагом на другой конец Мелиоративной, где располагался средних габаритов магазин под названием «СемьЯ», в котором к тому же и цены были поскромнее.