И едва открыв дверь, он сразу понял, что в квартире никого нет. На кухне – кислая застарелая вонь дядькиных сигарет, в зале – ни следа чьего-либо недавнего присутствия, телевизор выключен, пульт на столике, балкон закрыт. Через открытую дверь спальни видна небрежно заправленная постель: понятно, Палыч валялся, дул своё пиво. Пустых бутылок, правда, не видать. Славка прошёл на кухню, посуды не было и там. С собой, что ли, забрал, крохобор, копеечная душа?

Да чёрт с ним, с Палычем. Что-то не складывалось со славкиной гостьей, удивительным образом попавшей в его квартиру и неожиданно испарившейся. Досадно, обидно, могла бы и записку оставить, вон ручка в прихожей на зеркале. Объяснить её бегство можно только одним – пришла наконец в себя, запаниковала, засуетилась, надела ещё невысохшую одежду и убежала. А Палыч – это единственный, кто может поведать суть происшедшего.

Славка подошёл к телефону, взгляд его снова упал на шариковую ручку, и он на минуту задумался, затем пошарил по карманам. Вообще-то он совершенно точно сунул её утром во внутренний карман, перед самым уходом. Теперь-же карман пуст, а ручка по-прежнему валяется на зеркале… Впрочем, это может быть и другая ручка, а малолетний воришка у лавки успел-таки в карман слазить?

Ладно, не о том думаешь. Славка набрал палычев номер, в трубке тянулись унылые длинные гудки. Нет, надо самому спуститься, Славка не посещал его нору добрых месяца три, может там и телефона-то уже нет? Прямо в тапках он отправился в соседний подъезд, а поднявшись на второй этаж, испытал секундное замешательство. Дядькина дверь, ещё недавно являвшая собой набор фанерных заплат, оказалась аккуратно обитой свежим чёрным дерматином, и золочёная цифра 28 красовалась на ней. Не может быть! Неужто руки дошли, в кои то веки?

Минут пять Славка звонил и стучал, но ни стука, ни скрипа не доносилось изнутри. Нету Палыча, бродит неведомо где «по своим делам». Интересно знать, какие у него, безработного выпивохи-тихушника, дела? И какую такую деревню он поминал? Нет, ну надо же, преспокойно смылись сразу оба, и никто не удосужился даже пару слов нацарапать. В раздражении Славка пнул шмыгнувшую под ноги кошку и отправился к себе. Ещё какое-то время потерянно бродил по квартире, потом в голову пришла мысль проверить тайник. Сунул руку под днище платяного шкафа, нащупал самолично изготовленный кармашек, вытащил сложенные вдвое купюры. Судя по толщине, все десять тысячерублёвок были в наличии. На всякий случай пересчитал. Ха, оказалось двенадцать – маленький, но приятный сюрприз. Когда и зачем он добавил в заначку две лишние купюры, Славка припомнить не смог, но излишек изъял не раздумывая и задвинул тайник на место.

И всё-же какой-то детали в интерьере явно не хватает. Можно даже сказать, квартира словно бы чужой кажется. Запах какой-то… неродной, что ли. Во всяком случае, в прихожей определённо ощущается дорогой дамский парфюм – едва заметный, лёгкий, остаточный. От незабудки? Да какие там духи, у неё в руках ничего не было, и пришла она – будто в речке прополоскали.

Прошёл в залу, включил телевизор, хотел завалиться на диван и тут же вспомнил. Нигде не видно халата. Приватизировала в качестве благодарности? Вновь вернулся в спальню и открыл шкаф. Да нет же, халат висел там, где ему и положено – на крайней вешалке слева. Что-то слабо верится, что в Палыче вдруг проснулся заботливый домохозяин и он решил прибрать вещь на место. Тогда уж мог бы и постель за собой застелить по-человечески.

Славка ещё раз набрал его номер, выслушал несколько гудков и поплёлся в ванную. Ну вас всех к едрене фене, принимаю душ и спать, спать! И если до вечера загадочная девушка с цветочным именем не объявится, проведаю Гордея и нажрусь как последняя свинья.