Вдали слышался стон Фармера, да, он был ещё жив. Хэвлок тут же перекатился к стене, и, не решаясь вступать в длительные отношения с безумным ветром, прошмыгнул в дверь и дальше вдоль стены, а звуки человеческого страдания приближались.

Мерзкий сквозняк подбрасывал труп мёртвой кошки и кружил его под потолком над лестницей. Внезапно ему показалось забавным выпустить ей кишки, и на Хэвлока обрушился град зловонных фекалий и загустевшей тёмной крови.

Протирая очки и бормоча защитные заклинания, Амброз добрался до сорванной с петель двери в квартиру Фармера.

Тот сидел в дальнем углу разорённой гостиной, закрывая лицо руками и выкрикивая бессвязные проклятия.

– Фармер! Это я, Хэвлок! – перекрывая рёв бесконечной бури, крикнул хтонолог и потряс помешанного за плечо.

Тогда хозяин квартиры убрал руки с лица. Оно было синим от побоев, один глаз вытек, а второй заплыл так, что еле двигался в глазнице. Рот изогнулся в гримасе ужаса. В нём явно не хватало половины зубов.

– Йейтс, хромой оккультист, он на заводе, – прохрипел Фармер. – Я бы не отдал Доротею человеку, но это уже не человек. Бездна тайного знания сорвала с него остатки человечности! – Фармер переходил на визг, пытался плакать, но его грузное тело сотрясалось в беззвучных рыданиях.

– Если буря утихнет, – прошептал он, подергиваясь, как в конвульсиях, – значит Итаква, ходящий с ветрами, зачал. Значит, человечеству осталось недолго.

– Кто такая Доротея? – отчётливо спросил Хэвлок, поддерживая спятившего от боли Фармера за шею.

– Дочь моя! – рявкнул тот и с внезапной сноровкой бросился на Хэвлока, пуская слюну. Он сжал торс хтонолога, повалив на пол. Неистово колотил его в грудь с нечеловеческой силой.

– Йа, йа, Итаква! Ты узнал слишком много! Ты такой же оккультист, как и хромой Йейтс, старик из преисподней! Вначале обдурил нас, заставил делать противоестественные вещи. А теперь я не могу до него добраться, но кто—то должен умереть! – он завыл, вторя ревущему сквозняку.

Хэвлок не мог даже наслать на Фармера порчу – ему не давали вдохнуть яростные удары. Ветер кружил вокруг, раздирая обои и круша мебель.

За спиной Фармера мелькнула тень. А в следующую секунду он обмяк от удара в висок и навалился всем весом на Амброза.

– Вы там живы, не помешал? – раздался мой голос.

– Эштон, как всегда, держитесь позади? – съязвил Хэвлок, сбрасывая с себя тушу дурного отца.– А я тут многое узнал. Но ничего хорошего.

– А про головоногого кирпичного громилу вы знаете? – спросил я, осматривая свой «щит», в котором была квадратная свежая вмятина.

– Да, бежать придется быстро.

– Знать бы, куда.

– К заводу. Он в Чоразине один. Там сейчас центр действия – некто Йейтс пытается зачать от князя ветров и дочери этого куска дерьма у нас под ногами, нечто невообразимо опасное. Если ему не помешать, возможен конец света.

– А когда он был, свет? – проворчал я.

– Если пересечь две улицы на запад, как раз выйдем к заводу, – не слушая меня, объяснял Амброз.

– А кирпичный осьминог пойдёт за нами.

– Это его проблемы, – Хэвлок бросился вниз, быстро лавируя на лестнице между режущими волнами ветра.

Я последовал за ним.

– Смотри! – Хэвлок указал на высокие серые тени, застывшие у ворот завода. Импровизированная пыльная охрана выглядела зловеще. Нам пришлось бежать в обход.

Я задыхался от бега, вздрагивал от грохота опускающихся на землю кирпичных щупалец где—то позади, но каждый следующий удар мог стереть меня в порошок.

Вращающиеся стражи перед входом были пыльными воронками, засасывающими всё в себя смерчами. Над заводом зависли чёрные тучи, обволакивая темнотой крыши корпусов.