Примерно в этот момент за воротами остановилась патрульная машина 8L62 с офицером Уильямом Т. Вайзенхантом. Де Роса вернулся за ним, прибавив: здесь, вероятно, произошло убийство. Де Роса по-прежнему держал в руках винтовку, Вайзенхант – пистолет. Проходя мимо «рамблера», Вайзенхант также заглянул туда, отметив опущенное стекло с водительской стороны и тот факт, что фары и зажигание не включены. Затем полицейские осмотрели остальные автомобили и, обнаружив их пустыми, обыскали гараж и помещение над ним. Безрезультатно.

Здесь их догнал третий офицер, Роберт Барбридж. Когда все трое дошли до конца парковки, их взгляду предстали сразу две неподвижные фигуры на лужайке перед домом. Издалека тела походили на заляпанные красным манекены, случайно брошенные на газон, да так и оставшиеся там лежать.

Они выглядели особенно чудовищно по контрасту с ухоженной лужайкой и окаймлявшими ее кустами, цветами и деревьями. Справа – само здание, длинное, изогнутое, на вид скорее уютное, чем шикарное; крыльцо ярко освещено фонарем. Дальше, за южным концом дома, виднелся плавательный бассейн: зелено-голубая поверхность воды в утреннем свете. Слева протянулся перевитый елочной гирляндой реечный заборчик; огоньки еще горели. А за заборчиком разворачивалась широкая панорама, охватывавшая и центральный район Лос-Анджелеса, и океанский пляж. Там, внизу, жизнь кипела по-прежнему. Здесь же она замерла.

Первое тело находилось в восемнадцати-двадцати футах от парадной двери здания. Чем ближе подходили офицеры, тем ужаснее становилась картина. Мужчина, белый, лет тридцати с чем-то, среднего роста; полуботинки, яркие расклешенные брюки, фиолетовая рубашка, жилет. Он лежал на боку, голова покоилась на правой руке; вытянутая левая сжимала пучок травы. Голову и лицо покрывали следы ударов, кровоподтеки; на торсе и конечностях зияли буквально десятки ран.

Второе тело располагалось примерно в двадцати пяти футах от первого, еще дальше от крыльца. Женщина, белая, длинные темные волосы, на вид 26–29 лет. Она лежала навзничь, раскидав руки; босая, одетая в длинную ночную рубашку, которая раньше, до нанесения жертве множества колотых ран, была, вероятно, белой.

Царившее вокруг абсолютное спокойствие заставило офицеров занервничать. Здесь было слишком уж тихо. Сама безмятежность начала казаться зловещей. Эти окна вдоль передней части дома… за любым мог ожидать, наблюдая, убийца.

Оставив Де Росу на газоне, Вайзенхант и Барбридж двинулись назад, к северному концу дома, надеясь отыскать другой способ войти. Полицейские превратились бы в четкие мишени, попытайся они приблизиться к парадной двери. Офицеры заметили, что с одного из окон передней части дома снят ставень, прислоненный теперь к стене. Вайзенханту также бросилась в глаза горизонтальная прореха в нижней части ставня, у самого края. Предположив, что именно здесь в дом залез убийца (или убийцы), Вайзенхант и Барбридж продолжали искать другие способы проникновения внутрь и вскоре наткнулись на распахнутое окно в торце здания. Заглянув туда, они увидели свежеокрашенную комнату без какой бы то ни было мебели. И влезли в дом через это окно.

Де Роса ждал, пока не увидел коллег уже внутри; только тогда он приблизился к парадной двери. На дорожке между кустами живой изгороди алело пятно крови; еще несколько пятен – в правом углу крыльца; другие – у самой двери, слева от нее и на дверной ручке. Де Роса не заметил – или не вспомнил позднее – никаких следов, хотя их там было немало. Открывавшаяся наружу дверь была распахнута, и Де Роса оказался на крыльце прежде, чем заметил надпись, тянувшуюся по нижней ее части.