У Мо Жаня на душе было неспокойно, ведь он даже не догадывался, какое наказание придумал для него Чу Ваньнин. Погруженный в свои мысли, он добрался до вершины южного пика, пересек густую бамбуковую рощу, и перед его глазами предстало целое поле восхитительных красных лотосов.

Стояло раннее утро. Взошедшее солнце осветило небеса, и те засияли, словно вытканная золотом парча. Парящие в небе облака, багровые в свете зари, гармонично сочетались с цветущими в пруду лотосами, протянувшими им навстречу свои алые лепестки; они дополняли красоту друг друга и создавали грандиозный пейзаж, подсвеченный мерцанием бликов на воде. Изящная извилистая галерея бежала через пруд к павильону, примыкавшему к скале и укрытому занавесью шумящего водного потока. Хрустальные капельки звонко барабанили по отвесной каменной стене, превращаясь в мельчайшую водную пыль и воспаряя вверх туманом пурпурного цвета благодаря пробивавшемуся сквозь него солнечному свету. От этого пейзажа веяло очарованием спокойствия.

Чувства же, овладевшие Мо Жанем при виде этого места, можно было вместить в одно емкое «бе».

Какой бы красивой ни была обитель Чу Ваньнина, Мо Жаня в любом случае от нее тошнило!

Только поглядите на это расточительство, на демонстративную роскошь! Пока ученики вынуждены жить в лепящихся один к другому домах и тесниться в маленьких комнатках, этот старейшина Юйхэн, порядочный гусь, мало того что один занимает целую горную вершину, так еще и вырыл целых три огромных пруда, чтобы засадить их лотосами. Ладно, допустим, это особенные лотосы, которые можно использовать в качестве ингредиентов при изготовлении чудодейственных лекарств, но все равно они раздражают. Как же Мо Жаню хотелось взять факел и спалить дотла этот «павильон сломанных ног»!

Впрочем, Мо Жань мог беситься сколько угодно: сейчас он был еще юн и Чу Ваньнину не соперник. Подойдя к дому наставника, Мо Жань остановился у дверей и, прищурившись, заискивающе пропел сладким голоском:

– Ученик Мо Жань приветствует учителя.

– Ага, входи.

Внутри царил ужасный беспорядок. Полы белых одежд «хладнокровного демона» Чу Ваньнина были оригинально подвернуты и туго подвязаны кверху, чтобы не мешались во время работы. Сегодня его волосы были собраны в высокий хвост, а на руки он надел перчатки из темного металла. Сидя прямо на полу, Чу Ваньнин с зажатой в зубах кистью возился с кучей деталей от какого-то механизма.

С безразличным лицом взглянув на Мо Жаня, он, не вынимая кисти изо рта, невнятно пробурчал:

– Подойди.

Мо Жань подошел.

Это стоило ему немалых усилий, поскольку в комнате почти не осталось места, куда можно было бы поставить ногу: повсюду валялись какие-то черновые чертежи и куски металла.

Брови Мо Жаня изумленно дернулись. В предыдущей жизни он никогда не заходил в дом Чу Ваньнина, а потому даже не подозревал, что место, в котором обитал этот всегда безукоризненно одетый красавец, было таким грязным, что… трудно описать словами.

– Что вы делаете, учитель?

– Ночного стража.

– Кого?

– Ночного стража, – повторил Чу Ваньнин с некоторым раздражением. Вероятно, ему было неудобно разговаривать из-за зажатой во рту кисти.

Мо Жань молча оглядел груду валяющихся в беспорядке деталей.

Репутация учителя Мо Жаня как уважаемого наставника Чу была совершенно заслуженной. Справедливости ради следует отметить, что Чу Ваньнин был чрезвычайно талантливым человеком и его талант проявлялся во всем, чем бы он ни занимался. Как его мастерство владения божественным оружием, коих у него было три, так и искусство починки волшебной завесы вкупе с умением создавать различные механизмы – все это позволяло с полным правом сказать о нем всего два слова: «Достиг совершенства». По этой причине, несмотря на его дурной нрав и крайнюю требовательность, все крупные духовные школы продолжали ломать голову над тем, как бы его себе заполучить.