***

Тихие шаги прозвучали по коридору. Фигура в чёрном плаще с капюшоном прошла по этажам мимо спящей медсестры, которая даже не вздрогнула, мимо камер наблюдения, которые застыли на мгновение.

Дверь в палату была заперта, но она не остановилась, просто прикоснулась к ручке и прошла сквозь дверное полотно.

Она вошла и склонилась над ним. Его тело дышало так слабо, что это можно было принять за паузу между жизнь и смертью.

Фигура сняла капюшон, однако, лица не было. Но голос – женский, мягкий, как шёпот ветра через старые окна:

– Ты мне идеально подходишь, – выдохнула она и замолчала, на долю секунды казалось, что воздух стал плотным.

Затем…он резко вдохнул, глубоко, как будто только сейчас родился. Его глаза закрылись, а потом снова открылись, но теперь в них светилось нечто новое.

Я медленно открыл глаза – надо мной, словно неподвижная тень, висело плотное облако. Оно казалось близким настолько, что, подняв руки, я инстинктивно потянулся к нему, чтобы разогнать пальцами эту серую дымку. Голова раскалывалась от боли, будто внутри кто-то стучал кувалдой по железным стенкам черепа. Мысли прыгали и метались в сознании, как белки в колесе, бесконечно вращаясь, не давая ухватиться ни за одну. Я не мог понять, кто такие эти белки – просто образ, мелькнувший где-то на периферии памяти. Но почему-то знал: они безобидны, их не нужно бояться.

Затем перед глазами вспыхнули какие-то образы – картины, написанные маслом, старые рамы, покрытые пылью. Балерины в белых пачках, их движения, будто бы парящие в воздухе… Откуда это? Почему именно они приходят мне в голову? Я закрыл глаза, надеясь остановить этот хаос, но через секунду снова открыл – слишком много вопросов, слишком мало ответов.

И вот тогда до меня дошло: я лежу прямо на дороге, по которой, судя по звуку, быстро приближалась карета, запряженная двумя мощными лошадьми. Копыта грохотали по камням, деревянные колеса скрипели, а я все еще лежал, как выброшенная игрушка. С трудом собрав остатки сил, я совершил резкий кувырок в сторону – как раз вовремя, чтобы уйти от смертельного удара копытом. Меня занесло в канаву, полную холодной воды и грязи, а вслед полетели громкие, сочные ругательства кучера, который даже не замедлил хода, лишь зло выкрикнул что-то в мою сторону.

Встав с усилием, я стряхнул воду с одежды и попытался восстановить равновесие. В голове по-прежнему шумело, но я решил последовать по следу кареты – может быть, она приведет к чему-нибудь знакомому или хотя бы объяснимому.

Дорога была избитой, местами размытой дождями, и каждый шаг давался с трудом. Из щелей между камнями торчали корни деревьев, будто неведомые существа, пытающиеся выбраться на поверхность. Они цеплялись за мои ботинки, подстерегали, будто хотели удержать меня здесь, в этом странном, забытом месте.

Память осталась где-то далеко: не было ни имени, ни прошлого, ни дома, ни даже самого понятия, женат ли я или одинок. Пространство и время исказились, оставив лишь боль в голове и страх неизвестности.

Но вот вдалеке показалась река – огромная, широкая и темная. У воды собралась толпа людей, одетых разнообразно, будто они пришли со всех концов света. Справа виднелся деревянный мост, но никто не спешил по нему переходить. Все толпились возле лодки, которая медленно покачивалась на волнах. За рулевым веслом сидел высокий человек в черном балахоне, лицо которого было скрыто глубоким капюшоном. Он говорил громко, четко, почти командовал:

– Быстрее! Две монеты – проход свободен, места ограничены! По пять душ на скамью, плотно, без лишних движений! Без денег – никак!