И я объяснил принцип работы этого электрического насоса, как подсоса, когда одно разряжается, потому что другое тут же заряжается его вакуумом.

– Никогда не слышал подобной чепухи, – кратко резюмировал этот стажер.

И все, разумеется, замерли, как осами ужаленные, так как только что – почти – сдали свою летнюю практику:

– С моими – если не разъяснениями – то помощью – однозначно.

Я, разумеется, знал и даже чувствовал, что не так много знаю, как знаю, и уж тем более, не больше, чем все остальные думают, – но! Про эту схему работы – знал точно.

А еще больше знал, что лучше послушать, что говорят, чем отвечать окружающим на их вопросы во время урока, – но!

Они почему-то – особенно один фрукт, сидевший рядом со мной – так достали меня толканием в локоть, что да что, и как это, собственно, понимать, что вот один раз ответил:

– Получи по рогам-м!

– Я никогда не слышал такого бреда собачьего, – выдал, очень похожий на встретившегося мне позже точно такого прапорщика в отставке, – иногородний, хрен знает из какой избушки на курьих ножках какого-нибудь северного, среднего или Нижнего Урала, – носатый, но еще не усатый шустрик-мустрик.

В результате не стал больше вообще ходить на занятия этого оборотня с его будущими погонами прапорщика. Думаю, это был тот же самый субъектум, ибо и подстава тогда была не меньше. Он по-дружески подставлял мою московскую жену всем, кто только хотел или даже нет. Стоило мне только один раз разрешить им вместе выйти покурить в фойе ресторана, ибо:

– Сухой закон, – хоть не курите на виду у людей, а уж не пить Рижский Бальзам или Финский Ликер – разве можно заставить.

Махал Махалыч! – лучше пусть и курят прямо за стойкой бара, – поздно пить боржоми, хотя тогда и Оно, а:

– Тоже было.

На математику во всех ее видах, от интегралов и дифференциалов до Рядов и Бинома Ньютона, – тоже не ходил, или ходил редко, но математичка на экзамене только садилась ко мне, как можно ближе, что – практически – был слышны даже друг друга сердца, да и ляжки тоже горели синим пламенем, как – возможно – у Данте, когда он так прижался в своей Беатриче, что тоже начал вслед за ней:

– Подниматься всё выше, и выше и прямо к Солнцу.

Правда она меня так любила, что вполне могла думать, что близко придвинутой энергией своего тела и:

– Передает мне прямо на экзамене свои великолепные знания любой высшей математики, а уж интегралы и другие их производные получались не сложней, чем для некоторых:

– Таблица умножения. – Хотя Левша вот сомневался, что Царь ее таки выучил наизусть и всё пытался дознаться: письмами из Англии:

– А ну-кось, ответь, чем на самом деле, а не вообще – чистят ружья?

И было тут же ясно, как божий день:

– Манной Небесной, – ибо куда девать субботние остатки-сладки:

– Таперь мы, наконец, узнали.

Ибо, действительно, не собрать не могли, если и запрещено, а она:

– Всё равно так и падает, так и лезет прямо на рожон, как Девица Роз Мари, – и даже еще не выпив своего сегодняшнего, субботнего коктейля: водка – 20 мл., шампанское Советское полусладкое – 50 мл., лед и – нет, не кленовый сироп, как бывало просила одна любовница на всех в:

– Последнем Повороте на Бруклин, – но одному хорошему парню – не мне ли, господи – так ничего и не досталось.

Сироп был обычный, яблочный, хотя и с добавлением вездесущей лимонной кислоты.

Выходит, я, действительно, ничего не знал, а мне хорошие люди только любя:

– Подсказывали.

Своим отличным преподаванием.

Вот даже историчка КПСС всегда напоминала – нет, конечно, не эту посылку из начальной почти школы:

– Без знаний карты – нет!