– Ничего и не было!

– Ты меня узнаешь? – спросила она.

– Да.

– Кто я?

– Ты.

– Так-то и я могу сказать, что мы никогда не были женаты, а вдруг?

Понимаешь, я не могу не выполнять свои обязанности.

И полезла ко мне пока Луна полную темноту нам устроила. Честно?

– Испугался?

– Ты чё?

– Я не уверен, что ты сапиенс.

– Тебе хомо недостаточно?

– Просто я не умею еще пользоваться раздельным сексом.

– Ты про него?

– А ты?

– Я уже могу только пригласить тебя на совместный обед.

И постучали по оставленному здесь когда-то космическому кораблю, как по случайной, но всё же знакомой закусочной из пиццы, но:

– Только, чтобы без теста нам, пожалуйста.

И конфликт:

– Так не бывает!

– Что это значит?

– Дайте жалобную книгу! – крикнула и моя прищепка. Ну, если я забыл, как: вас теперь называть?

Она двустволку из заднего ящика, мы ей наперерез, ибо поняли, что полицейский зашедший на уикенд в ее предысторию, сейчас в туалете.

– Это не наша территория, – зашептала она громко.

– Ты помнишь правду?!

– Чего ты так испугалась? Просто Луна сейчас над Диким Западом, а наша Ци-Ви пока осталась на куличиках.

– Прости, но я еще не докатилась до того, чтобы успешно разбираться, где наши и кто это, собственно.

– Это вполне может значит, что раньше ты работала Матой Хари или Зарой Леандер. Петь умеешь?

– Надо попробовать.

Взяв, как обычно, больше, чем надо пиццы – штук пять-сем больших до полуметра, колы, минералки специально для диабетиков, сели на полицейский мотоцикл типа:

– Урал, – и загремели ближе к раю.

– Ты пропустил одну букву.

– Это важно?

– Дак сорвемся в пропасть.

– Ты думаешь, у Луны бывает край?!

– Ты – нет?

– Постарайся не употреблять длинные слова.

И она даже задумалась. Следовательно, если притворяется, а прикидывается разумно.

– Я уже ни-че-го не помню, – сказала она. – А ты? Подожди, давай проверим.

– Что именно?

– Не Аватар ли ты. Спроси меня что-нибудь?

– По поводу секса?

– Знаю, что бывает иногда, но уже забыла полностью его расписание.

– Вопрос только в одном: должен ли человек радоваться когда-нибудь, или нет?

– Давай, моя маленькая, твоя большая, – сказала она, – если выиграешь ты – можно попробовать наслаждаться, если нет – значит преждевременно.

– Не вижу логики, – ответил я неожиданно для самого себя.

– Перемещение с Луны точно такое же, как с острова, о котором так долго мечтал Робинзон Крузо.

– Разве я говорил, что не хочу здесь остаться, если не навсегда, то довольно надолго?

– Да, но тогда ты Пятница.

– Ты считаешь, что Робинзон – это была она?!

– Честно? Это моё предположение.

– Хорошо, оставайся здесь, а я постараюсь как-нибудь по ходу дела тебя выручить.

– Спасибо на добром слове.

И пришлось прийти к заключению, что с Луны надо подняться на Землю, а не:

– Наоборот.

Она ошалело посмотрела вверх, но удивила меня больше, чем себя:

– Земля, как Энигма посылала едва различимые сигналы: погода устойчиво разнообразная, и опять:

– Вас не понял, но и не повторяйте за мной, как попугай одно и тоже.

Хотелось возразить:

– Я молчу, – но решил, что на Земле уже читают мои мысли.

Если дурак – назад могут и здравствовать заодно с прощанием.

– Не думаю, что на Земле нужны умные, поэтому чаще повторяй одно и тоже:

– Вас понял, но для полной уверенности повторяйте сигналы перехода границы между Луной и Солнцем каждые три-пять минут с точностью до градуса северной широты.

– Они могут не понять этих закорючек?

– Это неважно.

– Что важно?

– Только то, что ты Человек.

– Так я не так уже в этом уверен, как раньше. Да и раньше нередко сомневался.

И она меня поддержала:

– Скорее всего, это подстава, Земля захвачена ящурами или другими их моди-фик-аци-ями, и теперь они ловят разбежавшихся по вселенной сапиенсов на приманку их же разума.