Она ушла на лэнч в соседний корпус, и я проверил ее ноутбук:
– Никаких сообщений, переданных мной ей – не наблюдалось.
Я вписал своё и попытался разгадать ключ передачи. Не вышло. Тогда передал прямо со всего ноутбука по виденному мной адресу школы в России.
И понял во время прогулки по большой комнате, что его кто-то вот только что принял. Спасибо и на этом.
Вернувшись в рабочую комнату-шку понял, что это только маленький пацан, лет десять, и, скорее всего, он баловался на папином или мамином компьютере, и случайно увидел моё сообщение.
Что он будет делать – одному богу известно, но ясно:
– Ему никто не поверит.
Но папа поверил. Я ему:
– Что ты предпримешь, мил херц? – ибо мне удалось идентифицироваться с этим пацаном, но не как с самим собой, а как с одноклассником, с которым мы соревновались в громкости распространения запаха серы по классу перед вот-вот уже подходящей к нему учительницей, но еще визуально малозаметной.
Но не полностью, ибо я не видел ни лица того, с кем соревновался в запахе серы на Земле, как Под, ни лица учительницы, которая послала меня за родителями, что значило – работает здесь недавно и не знает о моей родственной связи с директором школы.
Тем не менее, я разобрался, что она потому и не знает, что это не я сын директора школы, а именно тот Валера, который хотел меня перебулыжить в дымо-громо-завесе. И до такой степени, что даже можно думать:
– Он не хуже меня может скрывать свои мысли.
Глава 3
И когда меня послали за родителями, а я сбежал на электричке туда, где и Макар телят гонял не часто, что найти можно, но только:
– Если вернусь назад в город.
И всё-таки хорошо, что не произошло то, чего я боялся:
– Это Валера стал предсказателем, а не я, – нет, они искали меня везде, по всем родственникам, но никак не могли даже предположить, что я уехал За:
– Город.
Люди иногда бояться жить прошлым – я об этом даже не подумал, как о вторжении в потустороннее пространство, а так только:
– Мы жили по соседству – встречались?
– Да, – но только просто так. – Следовательно, без возможности запомнить это место навсегда, чтобы потом иметь возможность посещать его не только, как публичный дом, но и универмаг.
Тем не менее, я прорвался сюда еще раз, когда школа уже горела, наклонившись одним боком к склону в сторону реки.
– И вот ясно, что горело вещество, которого там никогда не было, – сказал я просто так, но чтобы слышала вернувшаяся с обеда полковница, что я считал за неуместную шутку.
– Вы уверены, что передали туда сообщение? – спросила она. И сама ответила: – Оно перехвачено. Школа сгорит вместе с людьми, так как никто не знает, что можно сделать с пожаром, который не тушится.
Уже к вечеру я понял, что опускается железный занавес между Сан Хосе и горящей в другом времени школой. Пришлось согласиться на пришедшее в последний момент сообщение:
– Передать свои права Валере, сыну директора школы.
И через пару дней меня выпустили из моего дореформенного состояния, но дали не дом на берегу моря, как обещали, а дом даже больше того, прибрежного, но в самом сердце ее кварцевых рудников.
– Спорить? – бесполезно. Поэтому я ушел, лишь чуть-чуть изменившись, и устроившись на бензозаправочную станцию с лежбищем в соседнем сарае.
Никто не ожидал, что я променяю Это на всё То, о чем мы так долго мечтали, – и пропустили, как человека уже сдавшего не только кандидатский и еще больший максимум в виде познания мира не только вообще, но и в:
– Частности.
Меня начали искать, что думали началась следующая мировая и так как последняя:
– Загорелся – нет, пока что не 54-километровый коллайдер, но передвижной сарай недалеко от моего.