– Простите, но вы на него абсолютно не похожи.

– Вы на профессора Женского – тоже.

– Это была шутка.

– Как сказала Пиковая Дама Пушкину, когда он решил заглянуть к ней в спальню, чтобы познакомиться поближе?

– Он не поверил.

– Вот что, что она еще молодая, или, наоборот, более-менее старая? Или вы думаете, как Набоков:

– Возраст? – и добавил: – Имеется ли это значение?

– Да, – согласился я, – большей частью мы трахаем не человека, а его вкусную, как кофейная – от Амбассадора – пенка. И, да, – решил я продолжить, – мне иногда нравиться, что я от природы уже профессор Женский, но люблю и того, кто находится неизвестно где, но где-то рядом – точно:

– Унтер-офицера.

– Вам, как истинному жрецу Пирамиды Майя ничего не надо будет делать самому, ибо Женского будет в вашем присутствии – не беспокойтесь – исполнять Ванов, а:

– А вы? – не смог не перебить я.

– Унтер- офицера.

– Так, я буду только трахать приходящую прислугу?!

– Вы что-нибудь еще можете?

– Извините, милый сэр, но я сам буду решать, как Король Лир, кому пасти какую козу.

– Вы король Лир, – повторил Стук, как эхо, предназначенное для раздумий хомо сапиенса.

– Хорошо, вы выбрали.

– Не хорошо, что я уже выбрал, а я сам решу надолго ли! – это можно запомнить?

– Вы предложили мне играть Шута перед вашим величеством?

– Пока только на испытательный срок, впрочем, извольте, но сколько жалованья вы себе положите?

– Немного, если считать по теореме Ферма.

– Хочешь доедать всё за мной?

– Если только вы не против.

– Хорошо.

– Хорошо, как только захотите меня уволить – дайте знать.

– Перестать есть, чтобы тебе ничего не доставалось?

– Спасибо, сэр, что присвоили не только меня, но и мою еду.

– Мог бы и отказаться от приглашения.

– Да, конечно, я еще подумаю.

– Если ты будешь думать, что должен делать я?

– Я вам буду напоминать по ходу действия.

– Мне не нужен суфлер.

– Мне тоже.

Утром мы вышли на мост и подстрелили два самолета, выследившей нас авиации. Пришла Лара, а следом за ней Лиговка, и до такой степени, что я решил, наконец:

– Значит, их две!

– Ты думал больше? – спросил Стук.

– Мало тоже не хватает, – постарался я ответить вразумительно.

– Одна может разделиться на двоих, – не позавидовал и он. И добавил: – Если часто думать, что их больше, и именно это больше тебе нравится.

Но они обе наперебой обратились к разлегшемуся на верхней полке Стуку:

– Гэби, – они даже, не спрашивая меня ни о чем, так его назвали.

Я почему-то так обиделся, что плюнул, вышел на ступеньку и сошел с поезда, спрыгнув в мягком месте. Прокатился всего ничего по откосу.

– Слишком много интриг для моего бессознательного легкомыслия.

– Вы воюйте, так сказать, а:

– Мы подождем.

И вернулся на станцию под названием:

– Конец, – и хорошо, что не фильма, а то можно подумать, что ничего и не было.

Вошла повариха и спросила:

– Какое меню вы хотите утвердить на завтра?

– На завтрева? – переспросил я, в надежде, что это всё-таки не та реальность, в которой мы живем.

– Пожалуйста, сэр, не надо со мной разговаривать, как с деревенщиной, я долго училась в городе.

– На кого? – не хотел спрашивать, но зачем-то всё равно спросил.

– Так на шифера, – почти ласково ответила она.

– На шнифера? – переспросил я.

– Рипит ит, плииз, я по-русски не всегда понимаю плохо.

– В том смысле, что плохо?

– Что плохо, то не лучше, чем хорошо, – ответила она.

А я даже застонал:

– Ну, опять началось!

Оказалось, к счастью, что на шофера.

– Разденься.

– Что? – и добавила: – Я этого себе не позволяю.

– Почему, боишься привыкнуть?

– Не то, что привыкнуть, но и отвыкать – тоже не хочется.

Пришлось выгнать с напутствием:

– Готовь тоже, что вчера.