Выйдя из здания и не встретив ни единой души, я повернул налево, чтобы идти маршрутом, по которому шли лишь приезжие, искавшие в этом городе пристанище для удовлетворения собственных потребностей. Они всегда отличались некой сообразительностью, присущей лишь людям в непривычной обстановке. Их глаза кричали о том, что они жаждут приключений. Проблема заключалась в том, что этот город не встречал гостей с распростертыми объятиями. Именно поэтому я породнился с этим одинокими улицами и архитектурой, частью которой мне доводилось себя чувствовать. Сегодня было пасмурно, но дождь, вопреки своему желанию, не прикасался к жителям знакомых мне бульваров. В городе было так пусто, что на минуту я почувствовал себя в безопасности. На моем месте думать о подобном было крайне глупо, ведь на моих плечах был труп молодой девушки, о которой я ничего не знал. С моим худощавым телосложением, мне было так тяжело нести ее, что каждую секунду своего пути я старался придумать новые пути решения своей проблемы. Но поиски были безуспешны. Трудности, с которыми я столкнулся, возымели физический характер, ни в коей мере не притупляя морального ущерба, нанесенного мне сегодняшним утром.

Вдруг из-за угла появился человек с собакой на поводке. Я помнил его лицо, которое днем и ночью выражало недовольство и непричастность по отношению к происходящему вокруг него. Перейдя на другую сторону улицы, футляр, крепко висевший на моих плечах, упал на землю. Незнакомец, не проявлявший ко мне ни малейшего интереса, взглянул на меня с ненавистью, когда его собака, словно обезумевшая, принялась кидаться на меня с громким лаем, срывающимся в утробное рычание. Во мне бурлил адреналин и мои глаза выдавали мое невразумительное состояние. Быстро подняв чехол и взвесив его на свои плечи, я пошел дальше, стараясь не оборачиваться. Почувствовав дикий голод, я принялся глубоко дышать, чтобы кислород заполнил мое тело изнутри и не давал мне упасть на колени. Я видел в этом что-то блаженное, словно сама душа прикасалась к потаенному чуду, которое невозможно было узреть. Мне так хотелось закрыть глаза и приблизиться к тому, что я ощущаю внутри себя, однако, делать этого я не стал, опасаясь своего состояния. Повернув за старой антикварной лавкой, я почувствовал привкус соли, жгущей мою рану на губах.

Ветер становился все сильнее, из-за чего мне было труднее идти вперед. Я поднял свои печальные глаза и увидел море, волны которого бились о скалы так сильно, что мне как будто удалось заметить незримую дрожь многовековой породы.

Как я и предполагал, на пляже не было ни души. Я снял со своих плеч футляр от контрабаса и положил его на песок. Сделав вид, что пришёл сюда с целью лицезреть морские просторы, мне пришло в голову присесть и вжиться в роль. Переведя дух, я начал смотреть по сторонам. Однако вокруг не было ни единого сооружения, в котором кто-либо мог наблюдать за мной сквозь разбитые окна. Не было и пары, которая пришла бы сюда, чтобы утолить жажду своих безнадежных отношений каплей неистового счастья. Встав на ноги, я взял футляр в руки, и, подойдя поближе к краю, что есть сил, швырнул его в морскую пучину. Недолго думая, волны подхватили тело, спрятанное в месте, предназначенном для транспортировки музыкального инструмента. Я смотрел на то, как она отдаляется от меня и в ту минуту до меня дошло, что, возможно, это был один из тех шансов заполнить мою пустоту, разрывающую мое сердце на части. Замешательство имело духовный характер и лишь в моих руках было решение собственных проблем. Внутри меня не было ничего, что имело бы подлинной ценности. Ощущать подобное было невмоготу и потому я двинулся вперед, зная, что поступаю правильно. Я помню песок, который поднимался вслед за моими шагами, и ветер, противостоящий моему желанию.