Лопухов-старший был раздражен, небрит. Его лицо редко бывало таким землистым и одутловатым, но Ивана поразило даже не это. Взгляд брата, обычно покровительственный и чуть усталый, сейчас был бегающим, нервным, как в детстве в минуты обиды, следовавшей за хорошей взбучкой, но в то же время каким-то ожесточенным, холодным.

– Теперь, Ваня, давай-ка пошевели мозгами… если можешь, – приказал Николай. – Ты помнишь, что произошло?

Иван помолчал и с удивлением ответил:

– Нет.

Что-то мешало ему говорить. Оказалось – повязка на лице. Иван оторвал руку от постели, ощупал голову. Рука казалась настолько тяжелой, что с трудом удавалось шевелить пальцами. Повязка покрывала не только лицо, но почти всю голову.

– Ради бога… оставь бинты в покое! – вскипел старший брат. – Лучше попытайся вспомнить хоть что-нибудь!

– Какие-то люди… Студенты, двое… В метро, точнее, в переходе. Недалеко от твоего дома…

– Это понятно, где всё случилось, я уже знаю… А дальше, дальше-то что? – подстегнул Николай.

– Чего-то хотели… С ними была женщина… Кстати, сначала мы ехали в одном вагоне.

– Какая женщина? – быстро спросил Николай.

Иван помолчал немного и продолжил:

– Я подошел. Они приставали к девушке… Прямо в метро, днем, представляешь…

Николай встал, окинул брата безнадежным взглядом и, не сказав ни слова, вышел.

Иван огляделся по сторонам. Он действительно находился в больнице. Один в большой палате. Другая кровать рядом и еще две напротив пустовали. Над изголовьями – щитки с проводами и кнопками. За большим мутноватым окном виднелись городские окраины, незнакомый спальный район, фабричные трубы, из которых сюрреалистичными грибами вырастал дым, а вдали, у серенькой линии горизонта, рыжела полоса леса.

В палату вернулся брат. Скинув пальто на одну из кроватей, он сел на прежнее место.

– Так вот, Ваня… Чтобы развеять твои романтические иллюзии: женщина здесь ни при чем…

Иван попытался приподняться на подушке повыше, но сильная боль пронзила затылок и спину. Он застонал.

– Ты думаешь, что она просто… Меня что, подкараулили? А она… Нет, это было бы слишком сложно. Я сам подошел к ним… к колонне.

– Нападение совершили на тебя, а не на прекрасную незнакомку, – вздохнул старший брат. – Тебя схватили за руки… за рукава… и мордой приложили об эту колонну! Можно сказать, что тебе повезло даже – легко отделался. Нос тебе, конечно, подправили, но других травм нет. Сотрясение мозга еще… ну, это естественно. Благо еще милиция рядом оказалась, а то бы так отделали… Да, местные подонки – это тебе не лондонская шпана.

Иван смотрел на брата недоумевающим взглядом. Борясь с удивлением от услышанного, он всё еще в чем-то сомневался.

Николай заботливо подоткнул край колючего шерстяного одеяла.

– В общем, так, мой друг. У нас с тобой неприятности. Глядя на твою рожу, смело можно сказать, что немаленькие. Кто-то хочет на меня надавить. Кто – пока не могу понять. Зато теперь я точно уверен, что всё это из-за Маши.

– Но зачем им было нападать на меня, да еще так… демонстративно?

– Припугнуть хотели. Но чтобы так, не до смерти. Просто заткнуть нас с тобой, угомонить. А то братья, понимаешь, старшие! Сестру им подавай по первому требованию, да еще что происходит доложи! А что, разве эти дебилы не добились своего?

– Но ведь и дураку ясно, что мы после этого не будем сидеть сложа руки! – помолчав, сказал Иван.

– Вот потому тебя и отмордовали. Чтобы попридержать и с толку сбить. Раз эти люди идут на такие меры, значит, шаги мои они истолковывают как угрозу, – заключил Николай. – Я ведь просто хотел с Машей поговорить, голос ее услышать, только и всего, а тут такое началось. И знаешь, я вообще начинаю сомневаться, что она куда-то уехала.