– Вам поднести воды? – тем временем хлопотал надо мной блондин, пытливо заглядывая в глаза.

– Да, пожалуйста, – ответила, вяло улыбнувшись. На самом деле жажды я не испытывала. Хотелось хоть на миг избавиться от навязчивого общества эстиона Венделя.

– Момент… – Блондин вышел за дверь, привлекая внимание своего секретаря.

Я же заметила на платок, что валялся на дорогом басарском ковре рядом с креслом. На белой ткани был вышит незнакомый мне символ, и это не был знак гильдии местных ювелиров. 

Этикет не велел касаться платка. Можно было лишь учтиво заметить, что эстион уронил свою вещь, указав на нее взглядом, но любопытство пересилило.

Я подняла заинтересовавшую меня вещицу, но разглядеть не успела: за дверью послышались шаги. Пришлось поспешно отбросить платок в сторону, чтобы с милой улыбкой пронаблюдать, как жених с некоторым смущением убирает его в карман.

Я забыла о платке еще до конца дня и больше не вспоминала. Предсвадебная суматоха, в которую меня вовлекли тетушка и эстион Вендель, не оставляла времени на раздумья.

Однако в ночь перед свадьбой, мучаясь бессонницей, тщетно крутясь в поисках удобной позы на пахнущих иллорой простынях, я отчего-то вспомнила странный символ на платке и... отправилась в библиотеку в поисках ответа.

– Проснись, Эстери! – Я вздрогнула и действительно проснулась. Мама. За все пять лет после смерти она ни разу мне не снилась, а тут… ее голос звучал так близко, и в то же время его словно бы повторяло эхо.

Представляю, какой у меня вид после того, как уснула лицом на книге. Больно. «Наверное, угол справочника отпечатался на лице», – подумала я, потирая ноющую скулу. Обидно, но я так и не нашла тот странный символ!

– Эстери...

Что ж, кажется, это все еще сон. Здесь не может быть маминого призрака. Это невозможно, ведь родителей казнили на главной площади. Надо бы проверить могилы, вдруг мародеры раскопали?

– Беги, Эстери, беги! – тихий всхлип и протяжное рыдание где-то под потолком.

А вот это уже не шутки! Я вскочила на ноги и завертелась, оглядывая полутемную библиотеку, напрягая глаза, чтобы увидеть подобие той, о ком тосковала по сей день.

– Мама?! Ты здесь?

Тишина. Только лунный свет с трудом пробивался сквозь тонкие занавески четырех окон. Магические светильники я не зажигала, опасаясь привлечь внимание тетушки, а свеча давно погасла, залив мне руку ароматным воском.

Пора возвращаться в комнату. Видимо, мне не найти ту странную закорючку, вышитую на платке моего жениха.

Тревога зашевелилась с новой силой. Я точно где-то видела этот знак, но никак не могла вспомнить, где именно. Что-то плохое, мрачное, запретное было связано с ним.

Вдруг справочник символов дрогнул и подвинулся к краю стола. Откуда-то повеяло ледяным ветром, который растрепал мне волосы и принялся листать книгу с бешеной скоростью.

Я вскрикнула и попятилась, пока не уперлась спиной в шкаф. Тем временем взбесившиеся страницы наконец замерли и потусторонний ветер утих. Справочник поехал, шурша обложкой по ковру, и остановился, упершись в носы моих домашних туфель.

Медленно наклонилась, дрожащей рукой подобрала книгу и приблизилась к окну, чтобы разглядеть витиеватые буквы.

В лунном свете с пожелтевших от времени страниц на меня смотрел могучий демон. На груди рогатого был начертан тот самый символ, который я искала. Надпись под рисунком гласила:

"Символ ордена Явархилла-жестокого названием обязан одному из величайших демонов прошлого. Явархилл изобрел заклинание, позволяющее отнимать, присваивать и адаптировать чужую магию. Ритуал действует только на женские особи человеческой расы, запрещен мировым советом магов Андории. Орден и все упоминания о ритуале были уничтожены в четырнадцатом веке по всеобщему летоисчислению".