Но тут же другая мысль охладила, словно росой обдала — «пользу» я уже принесла. Может, хватит?

Вздохнув, уселась в уголке темницы и стала ждать, пока милорд Ройсбург огласит приговор. Надеюсь, моя покорность его смягчит, и я уговорю его...

«Дать тебе второй шанс?!»

Внутренний голос самокритики и здравого смысла — это что-то новенькое для Абигаль Райя. Наверное, она начала взрослеть. С одной стороны, это хорошо. С другой — я просто сижу, сложа руки, а друг в беде!

Я стала прикидывать — что делать дальше? Так «делать», чтобы опять чего-нибудь не натворить и не испортить... Отчислят с позором из Академии? Хорошо, пусть. Невелика цена за спасение Клайва. Как бы там ни было, одно я знаю точно — обратно к родителям не вернусь ни за что!

Мысли прервало какое-то шуршание над головой — там, где сквозь прутья решётки виднелся кусочек ночного неба. Словно кошка крадётся...

— Кто здесь?

— Это я.

Магический светлячок разгорелся чуть ярче, и я увидела...

— Лиззи?!

— Ты приехала меня выследить? — хмурясь, спросило это зарёванное создание.

— Ну, конечно! Это же я потащила тебя в ту оранжерею? Я рассказала о том, как папочка сам отдал ключик на шнурке, чтобы доченька не потеряла? Объяснила, что оставила его в переднике. В кармашке! — резко ответила девчонке.

Я думала, что не злюсь на ребёнка и во всём виню только себя. Так обычно делают взрослые люди... Так вот — я себе льстила! Я готова была разорвать эту мерзавку! Обманула, а теперь явилась обвинять?!

— Прости, — неожиданно прошептали над головой. — Я... Вдруг там спрятано что-то, что поможет мне вспомнить?

Тишина. Лишь изредка — горькие всхлипы — полынь проросла сквозь прутья с той стороны и потянулась ко мне, серебрясь в лунном свете.

— Что вспомнить? Лиззи? Что ты хотела вспомнить?

Что бы ни придумала эта девчонка — кажется, я опять в её власти. Сейчас лопну от любопытства!

— Я ничего не помню, — тихо шепчет Лиззи.

Мне показалось, её лицо вдруг стало... взрослым. Может быть, потому, что я смотрю снизу вверх, сквозь прутья окошка темницы?

— Как это — ничего не помнишь? — спрашиваю осторожно, стараясь не спугнуть.

— Только папу. Папу и этот дом.

— И... как давно ты здесь, Лиззи?

— С зимы.

— А до этого — ничего не помнишь?

— Нет. У меня ведь должна быть мама? Где она?

Ногти вонзились в ладони. Как же так? Мне и в голову не пришло, что здесь что-то не так, что ребёнок может страдать. Маленькая одарённая магически хулиганка, избалованная отцом, который души в ней не чает — я нарисовала себе эту картину, даже ни разу не задав такой простой вопрос, как... где мама?

Почему Лиззи ничего не помнит? И как это объясняет милорд Ройсбург?

Глаза девочки наливаются слезами, а у меня ком застрял в горле. Что мне делать? Как себя вести? Что, если она вновь мной манипулирует? Говорит ли она сейчас правду? Как же... Как же сложно с этими детьми! Я внезапно прониклась сочувствием к милорду. Он сам подвержен какому-то страшному проклятию, в котором не может разобраться, на руках у него — совершенно непредсказуемый сюрприз в образе крошки-магини, полукровки, которую нужно непросто растить и воспитывать, но и прятать от Совета, если он хочет спасти девчонке жизнь.

А тут ещё я на его голову! И вместо того, чтобы помочь...

Наверное, страшно — ничего не помнить, тем более, когда ты совсем ещё маленький человек.

— Я не знаю, Лиззи, — честно ответила, решив, что единственно правильный шаг сейчас — говорить искренне. — Обещаю, что буду учить тебя, помогать и защищать. Но у меня это просто не получится, если ты будешь врать. Понимаешь?

— Да. Понимаю, — губы поджала, покраснела, чёрные глазки бегают туда-сюда — плохо дело.