– А есть ради чего откровенничать? – обозначил условия дальнейшей беседы Роберт.

– Неужели вы во мне сомневаетесь? – дружелюбно, но властно ответил Кейфл.

– Тогда спрашивайте.

– А кто именно хакнул систему контроля возмездия и связи со Спутником? Он еще жив? Толковый специалист, я бы хотел с ним пообщаться.

Впервые не только за этот разговор, но и за долгое время Роберт потерял самообладание. Моментально исчезли и реальное, и нарочитое равнодушие. Он сказал очень тихо, как будто опасаясь своим вопросом разбудить что-то потустороннее:

– Как вы узнали?

Меж тем Кейфл вроде как даже еще больше развеселился.

– Ваши версии?

У Роберта их не было. Действительно, через два года после прибытия на Стикс один из кибершантажистов, в результате баловства которого вышло из строя электроснабжение больницы в Лос-Анджелесе, включая резервные генераторы (и погибли люди), сообщил совету острова, что знает, как вскрыть систему контроля и обмануть Спутник. Ну, точнее, он уверял, что знает, но требуется проверка, которая, как понятно, могла закончиться смертью всех. Большинство проголосовало за то, чтобы попробовать прекратить децимацию, державшую жителей Стикса в страхе, или умереть всем вместе. Никогда еще Стикс не слышал такой тишины. Приговоренные к смерти ждали, купится ли палач на обман. Одному из смотрящих в небо стало плохо от ужаса, он упал, и многие подумали, что это просто первая жертва, но… Взлом удался. Стикс стал свободным. Но как об этом узнал египтянин, Роберт не мог понять.

– Версий у меня нет.

– Восхитительно! Рад быть тем, кто поставит ваш незаурядный мозг в тупик. Всё просто: это я. Это я сделал все, чтобы у хакеров уровня тех, кто попал на Стикс, хватило мозгов вскрыть систему, даже пару подсказок оставил, ну и, разумеется, возможность, хотя бы для себя, понимать – хакнули систему или нет. Остальным моим коллегам, тупицам по большей части, про это было знать необязательно. Вот я и ищу, кто же мои подсказки разгадал, хотя, если быть до конца честным, меня больше волнует другое.

– Что именно? – пересохшими губами спросил Роберт, который не мог даже допустить мысль о том, что Кейфл знал, что случилось дальше на Стиксе.

– Через сколько времени вы сами вернули казни? Месяц? Два? Полгода? Этого я правда не знаю, и моему любопытству нет предела, вы же вернули их? Ну не разочаровывайте меня. – Он сделал глоток из чашки и откусил от печенья.

Раздавленный Роберт хрипло ответил:

– Через три недели. Через три недели большинством голосов вернули децимацию. Откуда? Откуда вы знаете?

– Счастье, да? – со смесью сочувствия и любопытства спросил Кейфл.

– Да, – ответил Роберт, а затем с глубинным разочарованием в человечестве добавил: – Не смогли без него жить. Оказалось, его невозможно заменить. Ничем. Понимаете, ничем! – Кейфл услышал в интонации Роберта отчаяние.

– Понимаю. Даже в чем-то завидую вам, вы столько раз были счастливы, а я ни разу. Понимаю, Роберт. Сколько было против возврата казней?

– Девятнадцать человек.

– Из трех с лишним тысяч на тот момент… мельчаем, мельчаем. – Кейфл опять записал в блокнот и с какой-то беспечностью уточнил: – Их казнили или отпустили жить вне города?

– Отпустили.

– Сколько вернулось со временем? Роберт ответил не сразу.

– Семнадцать. И достаточно быстро.

– А друга вы потеряли до или после этих событий?

Кейфл напомнил колонисту классического специалиста по пыткам, который точно знает, куда колоть длинной тонкой иглой.

– Извините, это жесткий вопрос. Потом ответите. Спасибо, Роберт, за то, что подтвердили все, что я спрогнозировал, хотя мне никто не верил, даже Мастера Идей. Вы мне очень помогли, и, думаю, я теперь смогу убедить совет планеты.