– Ой, как ноги отекли, прямо совсем не могу ими шевелить.

Матвей, взяв мешки в разные руки, пошел в дом. Экономка шла за ним. Матвей даже не обернулся назад, идет Даша или нет. Матвей, глядя на экономку тетю Шуру, тихо, вежливо сказал:

– Теть Шура, ты ничего не видела, ничего не знаешь, иди милая, спи спокойно, у нас все в порядке.

Она озабоченно посмотрела в лицо Матвею, ничего подозрительного не увидела, ушла к себе в комнату. Вскоре вошли в комнату мать и дочь. Матвей, увидев лицо барыни, слишком озабоченное, как-то смирно, уверенно сказал:

– Барыня, ничего такого дурного мы с Дашей не сделали, а проверить – это дело не плохое. Даже барин и то одобрит наше дело, но покуда надо держать в тайне. А то может оказаться, отчет в порядке.

Даша перекрестилась:

– Вот, голова моя с плеч, если он сто, а то и больше украл.

Барыня то на Дашу, то на Матвея смотрела испуганными глазами. Матвей подошел к барыне и, как провинившийся сын, тихо, но убедительно сказал:

– Барыня, матушка моя, идите в свою комнату, успокойтесь, а нам с Дашей надо поговорить.

Барыня виновато посмотрела на Матвея:

– Ну-ну ладно, посоветуйтесь.

Даша с любопытством смотрела то на Матвея, то на мать. Потом подошла к матери, поцеловав ее в обе щеки, обняла:

– Идем, маменька, нам, правда, надо теперь с ним договориться, что дальше делать.

Даша, проводив мать в ее комнату, сказала:

– Мам, я к тебе скоро зайду, как провожу Матвея.

Даша вернулась в комнату, Матвей сидел в кресле задумчивый. Не успели еще и слова сказать, как в комнату вошла экономка с накрытым подносом, заговорила:

– Да вы же голодные, покушайте, а что не скушаете, пусть стоит до утра.

– Спасибо тебе, теть Шура, – сказала Даша.

Экономка ушла. Матвей тревожно заговорил

– Дело мы, Дашенька, с тобой начали очень щекотливое, и я прямо скажу, Дашенька, опасное. За долгую службу управляющим, он хапнул очень много у барина, а эти бумаги дают возможность разоблачить его. Поэтому нам с тобой надо как можно быстрее увериться в его воровстве и изолировать Борова, не дать возможности до приезда твоего папеньки ему что-то сделать в свое оправдание. Завтра, как ты говоришь, приедет Боров к тебе со своей семьей смотрины тебе делать. Так ты скажешь маменьке, что ты заболела и не можешь выйти. А мы с тобой отдохнем и с утра пораньше засядем за эти бумаги. Тебе, Дашенька, придется прямо сейчас пожить в комнате с маменькой, а я, покуда Борова не спрячешь ты в амбар, поживу в твоей комнате. Ты понимаешь, если Боров узнает, что эти бумаги здесь, то он пойдет на все, чтобы завладеть ими.

– Матвеюшка, делай все, как ты считаешь нужно, я буду на все твои решения отвечать согласием, я тебе мешать не стану, а буду помогать.

– Вот и хорошо, давай, и правда, покушаем, Дашенька.

Покушав, Даша ушла в комнату матери, а Матвей остался в комнате Даши, закрыл дверь изнутри. Вскоре кто-то тихо постучал. Матвей подошел к двери, тихо спросил:

– Кто?

– Я, – ответил Семен.

Матвей отворил дверь и в комнату вошел Семен. При свете свечи он увидел ружье, лежащее на столе. Матвею пришлось все рассказать подробно дяде Семену. Семен внимательно выслушал Матвея. Долго ходил по комнате Даши грустный, задумчивый, то глаза поднимал вверх, то опускал вниз, то разводил руками. Потом тихо сказал Матвею:

– На черта это тебе все нужно, сколько этот ворюга украл. Ну, какая тебе разница, кто больше пользуется трудом крепостных, управляющий или барин – оба же они жулики и мошенники.

– Неужели тебе, дядя Семен, не понятно. Барина я никак наказать не могу, какой бы он ни был мошенник. А этого жулика мы можем законно наказать до приезда барина.