«Пыльца породнила нас, разрушители. Теперь вы станете более чувствительны к жизни других и сможете замечать похожих на меня и не похожих на вас. Если они или мои последователи попадут в беду или попросят о помощи, помогите им в обмен на наше сегодняшнее гостеприимство. Я не ожидаю, что вы присоединитесь к семье, но, возможно, вам захочется ее защитить, чтобы было, куда возвратиться», – сказал мотылек.

– И много «разрушителей» тебе удалось завербовать? – смешно, но меня это несколько задело.

«Не так много, как хотелось бы. Я не очень хорошо понимаю людей. Но мне помогают последователи, способные чувствовать мысли и ощущения других. Они знают, кого стоит приглашать, а кого лучше избегать. К сожалению, они слишком миролюбивы, поэтому для некоторых дел нужны разрушители вроде вас».

– А что, если мы не согласимся? Ты откусишь нам голову, amigo6?

Я аж вздрогнул, потому что Ястреб Джек озвучил мои тайные сомнения.

Кусать мотыльку, как бы велик он ни был, нечем, но долгое нахождение в пустошах, тронутых искажениями, приучило меня к тому, что зубы у мутантов могут оказаться, где угодно. Картина, в которой этот милый гигант хватает людей и по очереди отрывает им головы, плотно захватила сознание, разрушая гармонию. Мотылек снова потоптался, содрогая ветки цветущих кустов. Хайки издала восторженный звук.

«Вы можете просто уйти. Ваши неприятные мысли – следствие образа жизни, заполненного предательством, страхом и насилием. От всего этого можно освободиться. А теперь, чтобы забыть эти ужасные вещи, я станцую танец», – немного недовольно ответил мотылек и вытянулся на пушистых лапах, начав притоптывать и неловко кружиться.

Он выглядел очень сосредоточенным и методичным, осторожно переставляя лапы и поворачивая тело. Мотылек-телепат размахивал пучком передних ног, приседал и покачивался, как будто хотел утрамбовать площадку. Потом он распахнул крылья, обдав все вокруг порывом ветра, и… вы, конечно, можете сказать, что я вру, но следующее, что мы трое увидели – это небольшой, залитый солнцем пыльный дворик, посередине которого мы стояли, обкрученные свежими простынями.

Чахлая травка кое-как пробивалась из растрескавшейся от жары почвы. Наши пожитки и оружие лежали аккуратно сложенными у старенькой деревянной скамьи, отполированной поколениями задов.

– Я так и знал, что что-то тут не так! – раздосадованно сообщил Ястреб Джек.

– Да неужто? А мне-то казалось, что все происходящее совершенно нормально.

– Это было… Это… – тряхнула головой Хайки. – Куда делся храм?

Ястреб Джек закатил глаза, подтянув простыню повыше.

– Технически он все еще здесь. Все эти затрапезные домишки… Если их обвести по контуру, получится храм мотылька, и мы на его заднем дворе, вот только теперь мы его больше не видим. А птицы видят. Трюк телепатов… только они могут проворачивать такие вещи с мозгами, да и то постараться придется. Его последователи – телепаты.

Я зашел за большую старую бочку, перехваченную железными обручами, в которую лет сто не наливали воду. Все вокруг выглядело, как обычный жилой район Балха, – забытые богом дворики, склеенные из глиняных, каменных стен и тряпичных занавесей. Солнце поднялось и щедро поливало город лучами. Мир будто и не подозревал, что за дичь творится в этих дворах.

– Но мы же его раньше видели!

– У меня есть две версии, – сказал я, натягивая штаны. – Первая заключается в том, что близость к зоне искажения влияет не только на людей, из-за чего появляются странные мутанты вроде вас. Похоже, животные, насекомые, птицы, а может и растения тоже постепенно изменяются. Среди них тоже рождаются… мутанты. И я не удивлен, что телепаты к ним примкнули, ведь они терпеть не могут насилие. Ну, кроме некоторых психопатов…