Голос сорвался до шёпота. Чтоб вас. Ещё немного тише, и я вовсе ничего не услышу.
– Тварь была такова, что даже опытные Охотники удивлялись. А шахту закрыть пришлось. Временно. Вроде бы как… но один знакомый мне человек, который в третьем отделении канцелярии свои связи имеет, уверял…
Я выпустил тень и позволил ей сунуться в щель. Мне вот очень интересно, чего же такого сказал знакомый Лаврентия Сигизмундовича:
– …что образовавшуюся полынью стабилизировали по новой секретной методе, и речь идёт уже о концессиях на разработку. И что открылась она в рудные места, а тут Демидовым, сами понимаете…
Лаврентий Сигизмундович явно пил редко, потому как теперь он был определённо пьян.
И палец к губам прижал.
– Но это слухи… слухи и только.
Я закрыл глаза, вытаскивая из памяти тот недавний разговор, который всё обдумывал и обдумывал, пытаясь сообразить, каким боком я к этому всему…
Глава 7
«В Шербуге на днях спущен огромный броненосец «Жюль Ферри», представляющий последнее слово техники. По заявлению главы ордена тамплиеров, корабль предназначен для несения патрульной службы в водах близ побережья Африки и оснащён таким образом, дабы противостоять всем возможным угрозам»
Известия
Михаил Иванович в тот раз был довольно многословен, и я тогда всё гадал, то ли привычка это, то ли в ворохе пустых слов и рассуждений он пытается скрыть что-то действительно важное.
На самом деле всё просто.
Оно и на самом деле было примерно так, как в постановке батюшки Афанасия.
Земля содрогнулась. Небеса полыхнули кровавым светом. Горы рассыпались, моря поднялись волнами до самых-то небес, а после уж наступила долгая ночь.
Ну, так в хрониках сказано.
Сам-то Михаил Иванович не уверен, что ночь эта и вправду длилась тридцать лет и три года. Он, как мне почудилось, к хроникам относился с изрядной долей скептицизма. И я согласен. За тридцать лет всё бы вымерзло и вымерло.
Я ещё тогда подумал, что всё вот это – сотрясание земель, волны и небо горящее – очень похоже на падение метеорита. Ну и ночь. Пепел там поднялся заслоном от солнечного света или ещё чего, в общем, что Земле здешней не повезло – это было ясно. А вот насколько – стало ясно не сразу.
О первых тенях упоминаний мало. И не потому, что не сочли важными, скорее уж упоминать было некому: живых не оставалось.
К тому времени, как тьма не отступила, но поредела – речь шла о Великих Сумерках – люди отыскали способ как-то восстановить связи. Самые смелые рискнули выходить из городов, и подозреваю, что не от любопытства, а в поисках жратвы, ибо про Великий Голод хроники упоминали не единожды.
Уходили и находили.
Разорённые деревни, в которых оставались лишь мертвецы, причём в запертых домах, без следов насилия. При том, что и скотина подыхала, но с голоду…
А потом кто-то столкнулся с ожившим мертвецом.
И ещё кто-то пропал.
Ну, про Вышний свет и дары Михаил Иванович рассказал очень скупо, разом утративши своё предыдущее многословие. Из чего я и сделал вывод, что не всё так просто и патриотично.
– …а вот вы, возможно, слышали, – голос Лаврентия Сигизмундовича обрёл пьяненькую плавность, но с нею и силу. И теперь звучал вполне себе громко. – …что на Международной выставке в Лондоне…
Научным прогрессом Лаврентий Сигизмундович весьма интересовался.
Не о том.
Итак, спустя какое-то время после катастрофы, в которой человечество выжило и вправду чудом, хоть и крепко поредело, стало ясно, что мир переменился окончательно.
В нём появились тени.
И те, кто был способен видеть эти самые тени и воевать с ними. Изначально речь шла о дюжине храбрецов, которые под предводительством князя Володимера отправились в мир иной, где и встретились с тою, кого Михаил Иванович старательно не называл по имени. Ну и вернулись с новым знанием, а ещё с силой, дабы защищать людей.