– Понял, – кивнул он. – В таком случае, поторопись спуститься во двор, госпожа. Кажется, я слышал звук рога, а это может означать только прибытие гостей. Не думаю, что тебе будет и дальше интересно общаться с невоспитанным рабом, когда на пороге дома раскрасавцы-женихи…

10. Глава 10

Я вышла из башни, сердитая и на Тихого, и на себя. Почему меня к нему как волшебной нитью тянуло? Но мысли о своенравном невольнике очень скоро отошли на второй план – оказывается, к нам пожаловали неожиданные гости, и мама уже спешила навстречу родному брату: коренастому мужчине в зелёном плаще.

– Дорогой мой Эрнак, счастлива приветствовать тебя в нашем доме!

– Дорогая моя Цилла, я рад быть вашим гостем, – улыбнулся дядя, сжимая её руку. Его голубые глаза светились невыдуманной нежностью – мама говорила, что в детстве они были очень близки. – Да не угаснет над этими землями благословенное светило!

Они обнялись, мама одним кивком головы отправила слуг селить воинов, сопровождающих дядю, в свободные комнаты, а Эрнак посмотрел на меня.

– А эта красавица – неужели моя племянница Чара?

Я улыбнулась и подошла к нему для поклона, и дядя коснулся моего плеча – ему, как близкому родственнику, это было позволено.

– Магия да сохранит вас.

– И тебя пусть не оставит, дитя, – отозвался он. – У меня есть для тебя подарок.

Он кивнул своему оруженосцу, и парень мигом достал из заплечной сумки письмо и небольшой мешочек.

– Я заезжал в академию и виделся с твоей сестрой. Это тебе от неё.

– Спасибо! – воскликнула я. – Она так редко пишет мне!

– Сейчас у неё сложные экзамены, не до писем. Даже любимой сестре.

Я кивнула, сгорая от нетерпения поскорее скрыться в комнате и прочитать послание, и мама не стала возражать. Предупредила только, чтобы была готова к ужину по всем правилам, ведь дядя был как-никак Хранителем Северо-Восточной Границы, или, говоря простым языком, хвагом. Он жил совсем близко к Ограждающим горам, за которыми начинался Зальмит, и хорошо знал зальмский.

Всё время до вечера я провела в своей комнате: перечитывала письмо сестры и смотрела на слабо мерцающие кристаллы, которые она сама вырастила, зажгла и прислала мне. От живых камней они отличались тем, что не нуждались в прикосновении человека, и горели ровно отпущенный срок в зависимости от вложенной в них силы. Нара писала, что прекрасный светильник прослужит не меньше года, и я поставила кристаллы возле кровати. Сестра знала, что я боюсь темноты, и это был лучший подарок из всех возможных. Разве что спящий рядом Руч успокаивал бы ещё лучше…

Я строго одёрнула себя. Не хватало ещё и его хозяина в своей постели представить… Это были совсем уж неподобающие мысли, хотя, насколько мне было известно, многие знатные особы привыкли запреты нарушать. В том числе, у них были любовники среди воинов и рабов, и, пока это оставалось тайной ночи, никто и не возмущался в открытую. В том числе сами мужчины. Не об этом ли говорил Гром, предлагая мне «особую службу»?

Щёки тотчас вспыхнули, и, чтобы переключиться, я позвала Энну и Литу для помощи с причёской и нарядом. Не тот у меня был характер, чтобы звать в свою постель для утех едва знакомого мужчину. Мне до последнего хотелось верить в настоящую любовь – пусть даже в договорном браке. Да и высокородная девушка отличалась от дочери правителя, назначенного королём. Я была обязана блюсти чистоту и тела, и мыслей, чтобы раз в месяц отчитываться перед священнослужителем обо всех грехах – в том числе совершённых в мечтах.

Пожалуй, это было самым сложным, ведь бороться с мечтательностью не получалось. Именно эта черта больше всего не нравилась моей матери, ведь в своих грёзах я была намного более смелой, чем в жизни. Здесь, в реальном мире, моё сердце и душа были скованы правилами, страхами, запретами, законами, но там я всегда была свободна. В мире своих снов я путешествовала, владела магией, любила безоглядно, хотя по-настоящему никогда не покидала пределы королевства. Да, у меня была красота, упорство, бережливость и относительная разумность, но не было свободы выбора. Тихий был прав: принцессу тоже ждала клетка, разве что золотая.