Друзья отдали мясо, попрощались с супругами и побрели в лес, в который указала Варя. Ни дороги, ни тропинки не было, поэтому сначала пришлось продираться по высокой траве, опутывающей ноги, а затем по густым зарослям кустов. Через час пути они вышли в сосновый бор, покрытый белым курчавым ягелем. Он хрустел и пружинил под ногами, отчего идти было легче и приятнее.

— Как же мы гору увидим, если сосны все небо закрыли? — встревожился Боян. — Боюсь, как бы мимо не прошли.

— Гора – не муравейник, увидим, — успокоил его Гриша и сорвал белый гриб. — Эх, как же кушать хочется. Вот бы сейчас жареную картошечку с грибами. И холодным молоком запить.

— В котомке-то может чего и осталось, — Боян снял мешок с плеча, развязал его и достал подсохший хлеб и несколько головок чеснока. Они поделили еду поровну и на ходу съели.

Вскоре бор начал спускаться вниз, и они очутились в густом непролазном лесу. Старые деревья клонились в разные стороны, некоторые догнивали свой век на земле. Поросль лезла, вытянув ветки к небу и пытаясь отвоевать себе место под солнцем.

Боян взобрался на толстое дерево, которое навалилось на соседнее, подняв корни, и радостно закричал:

— Вижу! Вон там она!

— Далеко?

— Да-а, — вмиг погрустнел он. — За день не дойдем.

— Берендей нам десять дней дал, успеем.

Они продолжили путь, хотя шли очень медленно. Постоянно приходилось обходить или пролезать под поваленными деревьями. Елки кололись иголками, паутина так и лезла в лицо, а налетевшая туча комаров кусала куда только доставала.

— Надо было у Берендея хоть какое-то оружие попросить. Ножик, которым ты сало режешь, нас не спасет, — едва Гриша сказал, как сбоку что-то мелькнуло.

«Показалось, что ли?» — думал он, вглядываясь в лесную чащу.

— Ты чего? — остановился Боян.

— Что это там? — Гриша снова увидел боковым зрением движение и успел разглядеть коричневую шерсть.

— Не видел я никого, — признался Боян, но на всякий случай достал ножик из мешка.

Однако вскоре и он убедился, что кто-то возле них кружится. То с одной стороны, то с другой слышался хруст или мелькала тень. Гриша сломал ветку, заострил конец на манер копья и держал наготове, постоянно оглядываясь.

Небо снова заволокло тучами и начал накрапывать мелкий дождь. Вершина Лысой горы призывно торчала в голубой дымке, но сколько бы друзья не шли, ближе она не становилась.

— Придется здесь заночевать, — с досадой сказал Гриша. — Давай какое-нибудь укрытие сообразим, чтобы от дождя спрятаться.

Они нашли место на краю оврага, где не рос молодняк и только две огромные елки распахнули свои зеленые опахала. Гриша смастерил из веток и палок шалаш, а Боян накрыл его лапами елей.

Ощущение, что кто-то наблюдает не покидало их. Боян достал огниво и зажег костер. Огонь быстро пробежал по мху и схватился за хворост.

— Что будем делать, когда стемнеет? — Гриша сидел у огня и держал на коленях копье. — Я его больше не видел, но чувствую, что он здесь.

— Звери огня боятся, не подойдут, — ответил Боян и растянулся у костра, дым которого распугивал комаров.

— Поспи пока, потом сменимся, — сказал Гриша, но тут за елкой показались два светло-зеленых огонька. Рядом с ним еще. Сзади хрустнул сучок, он повернул голову и увидел еще три пары светящихся глаз.

— У нас гости, — тихо сказал он, встал спиной к оврагу и выставил копье перед собой.

Боян успел заснуть, поэтому, когда разлепил глаза и увидел в нескольких шагах светящиеся огоньки, охнул и отполз к Грише.

— Где мой нож? — дрожащим голосом спросил он.

— Я не знаю. У тебя был.

Он принялся шарить по карманам, но вдруг стукнул себя по лбу и обреченно зашептал: