Они встретились на лекции по наукам о земле, когда Джейк училась на первом курсе в Университете Британской Колумбии. Сайлас, страстный защитник окружающей среды, привлек ее к сбору средств и работе с документами, тем самым ненамеренно избавив от одиноких выходных, которые она проводила в общежитии, штудируя тексты по ботанике и восхищаясь структурой веток, как будто это были модные наряды. Он был неглуп, остроумен, но не язвителен, и уже через несколько месяцев у них сложились такие тесные отношения, будто они стали единым организмом, каждая часть которого была неспособна выжить в одиночку.

Но вскоре Джейк утомили частые визиты на дни рождения и годовщины, которые в большой и весьма обеспеченной семье Сайласа отмечались постоянно. Она порой чувствовала себя как бродяжка, случайно прибившаяся к ним то в шале в горах, куда они ездили кататься на лыжах, то на вилле на берегу озера. Нередко она наблюдала за тем, как его родители вместе с пятью братьями и сестрами Сайласа готовят изысканные блюда, которыми потом лакомятся за большими, роскошно сервированными столами под не стихающие оживленные разговоры. Джейк воспитывалась в одиночестве, и интенсивность семейной жизни Сайласа интриговала ее и очаровывала настолько, что эти чувства распространялись и на отношение к нему. К счастью, он был достаточно сообразителен, чтобы не спрашивать ее о прошлом. Их разговоры обычно касались вопросов о кредите на квоты выброса углерода в атмосферу, экологическом бедствии и пагубном влиянии лоббирования интересов крупных нефтяных компаний. Это было простодушное время до наступления Иссушения, когда люди еще верили, что, руководствуясь благими намерениями и действуя обдуманно, можно предотвратить катастрофу.

По мере приближения окончания университета Сайласом овладевало усиливавшееся беспокойство из-за их неизбежной разлуки. Он сделал Джейк предложение и заставил ее пообещать, что аспирантуры, где они продолжат образование, будут расположены неподалеку друг от друга. Она согласилась и некоторое время была довольна своим решением. Но когда ей предложили работать над диссертацией в научно-исследовательской лаборатории в Утрехте, а ему – стипендию в Калифорнийском университете в Ирвайне, Джейк оказалась перед выбором: Сайлас или деревья. Ее охватила паника, она заблокировала его звонки, сообщения и электронную почту, а потом вылетела в Нидерланды. В аэропорту ее никто не провожал, там были только чужие люди.

Короче говоря, Джейк выбрала деревья.

– Господи, как же я по всему этому соскучился, – проговорил Сайлас, когда тропинка стала шире и они смогли идти рядом. – Солнышко, свежий воздух, земля, вода – все, что нужно для жизни.

– Сайлас, – она нерешительно завела разговор, – я знаю, что поступила не лучшим образом…

– Пожалуйста, Джейк, не надо ни в чем себя винить, – ответил он, качая головой. – Все давным-давно прошло и быльем поросло. Ты сделала тогда то, что считала нужным сделать. Я просто счастлив видеть, что тебе удалось полностью раскрыть свой талант.

Она поблагодарила его, напряженно пытаясь найти в его словах намек на обиду или уловить снисходительность в тоне, но ничего подобного не обнаружила.

– Честно говоря, – продолжал он, – я почти не сомневался, что, увидев меня утром, ты с криком убежишь куда-нибудь подальше. («Значит, он заранее выяснил, что это буду я», – мелькнуло в голове у Джейк.) Я рад, что ты этого не сделала. Мне стало гораздо спокойнее, когда я узнал, что ты оказалась в таком чудесном и безопасном месте.

– А где оказался ты?

– В Сан-Франциско. Точнее говоря, рядом, там, где еще что-то осталось. Это закрытая зона в Аламиде. Но я собираюсь перебраться обратно в Канаду. Пылевые бури усиливаются, миллионы людей продолжают нищать, каждый день границу переходит все больше климатических беженцев…